Максим Субботин - Сердце зимы
Когда она открыла глаза, лошадь продолжала идти спокойным шагом.
– Где мы? – Хани отстранилась от уютного плеча. В лунном свете на снегу была четко видна дорожка следов, оставленная несколькими всадниками. – Хлебом пахнет, – сказала, обернувшись, мысленно смакуя аромат свежей сдобы.
Воин выглядел на удивление бодро. Судя по начавшей алеть кромке горизонта, она проспала несколько часов.
– За нами кто-то идет, – сказал дасириец. – Я еще у озера почувствовал.
– Мы перешли озеро?
– Где-то с час назад.
– Я никого не вижу, – как-то неуверенно сказала она.
– Я тоже.
Девушка не видела, но чувствовала, как он хмурится.
– Мы почти приехали, я должна пересесть.
– Если ты отдохнула, нам лучше поспешить, – предложил дасириец, когда она, приведя себя в порядок, взобралась на свою кобылу.
– Обо мне не беспокойся, – ответила Хани. Она снова почувствовала дыхание холода – надо поесть, иначе неоткуда взяться силам. Но жаловаться чужестранцу – никогда, лучше откусить себе язык.
Арэн
С рассветом они выехали к небольшому поселению. Обнесенное острым частоколом и мешками с камнем, оно укромно пряталось между холмами, в низине. Ароматы домашней еды пьянили почище молодого вина. Желудок дасирийца громко заурчал.
У ворот северянка спешилась и попросила о том же Арэна.
– Кто такие? – на всеобщем недовольно спросил один из дозорных – грузный мужчина в тяжелой шапке с густым меховым ободом. Суровости его виду прибавляла тяжелая дубина, окованная тремя железными шипастыми скобами.
Арэн считал дубину оружием варваров: она тяжелая и грозная, но воин с ней неповоротлив. Разглядывая дубины в руках северян, он не мог не признать пользы острых шипов. Опустись такая на голову – и та треснет, как переспевшая тыква. Впрочем, даже без шипов оружие вряд ли оставит голову целой.
– Я Хани, – представилась девушка и нарочито тряхнула головой, выуживая звон из побрякушек в косах. – Этот, – она кивнула на Арэна, – чужестранец, едет к нам с юга. Его друзья выехали вперед, они ждут нас здесь. С ними был мой кетельгард – Рок. Мы едва не угодили в ловушку шарашей, потому разделились.
– Правду говоришь, – кивнул воин. Он продолжал рассматривать девчонку так, словно ожидал, будто та бросится на него с голыми руками. – Какого ты рода, эрель?
– Говорить об этом я буду с Мудрой, – ответила она.
Перемены в ее голосе пришлись Арэну не по душе. Несколько часов назад она была хмурой соплячкой, которая по собственной воле едва не отдала Извечному душу. Теперь же неожиданно превратилась в холодную северянку, которая смеет спорить с двумя здоровыми лбами, не обремененными великим умишком. Оставалось надеяться, что боком это не выйдет.
– Милости просим в Яркию, эрель. – Подумав, северянин сделал знак своим, и заслон подняли.
– Отведите чужестранца к его друзьям, а мне покажите дорогу к Мудрой.
– Мудрая нынче в Мире снов, – покачал головой бородач.
Северянка вздохнула и нервно потеребила один из амулетов в косах.
– Тогда отведите меня к старосте.
– Это можно.
Она посмотрела на Арэна, но будто куда-то сквозь него.
– Мы еще поговорим, чужестранец, – сказала северянка, но особой уверенности в ее голосе не было. – А пока следуй за мной.
Арэн мысленно пожал плечами. Особого дружелюбия он и не ожидал встретить. Не гонят – уже хорошо.
За частоколом торопилась деревенская жизнь. Приземистые бревенчатые дома были разбросаны без порядка, будто грибы на поляне. Из раскрытых дверей густо валил пар, его серые клочья тянулись вверх и пачкали небо. Пологие крыши покрывали шапки снега, из-под которого проглядывал бурый мох.
Здесь не было улиц, только посыпанные толченым камнем дорожки между домами. В центре Яркии расположилась жаровня, выдолбленная прямо в земле и любовно выложенная камнем. Вокруг нее на набитых чем-то мешках сидели пожилые женщины: кто-то дремал, пригревшись у тепла тлеющих углей, кто-то раскуривал трубку, кто-то рассказывал горстке чумазых детишек сказки. Козы и овцы расхаживали без привязи, свободно, и свободно же гадили прямо себе под ноги. Местные коровы были меньше своих южных родственниц, но крепче и в густом, ниспадающем до земли мехе.
Завидев незнакомцев, жители переставали сновать по своим делам. Они даже останавливались, чтобы поглазеть на чужаков. Арэн никогда не любил излишнего внимания. Он стиснул зубы и покорно следовал за бородачом и Хани. У очага та остановилась, в почтении склонила голову, после чего протянула одной из старух набитый кисет размером с кулак. Пока они обменивались фразами на своей речи, которую Арэн почти не понимал, его обступила детвора.
– Большой меч, – сказала самая мелкая девчушка. Она подтерла сопливый нос рукавом овчинного тулупа и ткнула Арэна пальцем.
Это движение будто послужило сигналом для остальных: малышня налетела на дасирийца, чуть не повалила на землю. Арэн позволил пощупать свои доспехи, поглазеть на меч, погладить коня и даже усадил одного мальчугана в седло. Дасирийские семьи считались скудными, если в них не было десятка детей. Его собственная не была исключением: сколько Арэн себя помнил, в Небесной скале детвора была всегда, всякого возраста. Когда он отправлялся на север, третья жена его отца как раз разродилась близнецами.
– А ну, кыш отсюда! – прорычал бородач – и малышня с громким писком рассыпалась прочь. – «Медвежья лапа», – он указал на двухэтажное здание впереди. Насколько дасириец успел заметить, оно было единственным двухэтажным строением на всю деревню. Туда и направились. У коновязи вертелся паренек лет десяти, которому девушка передала поводья своей лошади. Арэн последовал ее примеру.
– Здесь наши дороги расходятся, – сказала северянка. – Прощай, чужестранец.
– Мы еще увидимся?
– Возможно. Я загляну сюда. Позже.
За широкой дверью его встретил запах жареного окорока, моченых огурцов и долгожданное тепло. В маленьком зале ютились длинные столы и укрытые шкурами скамьи. Одну стену подпирала кованая подставка с бочками, другую – широкая, почти пустая поленница. Сами стены были украшены довольно грубой работы вышивками, гобеленами, а также рогами: некоторые из них сошли бы за лосиные, но с какого зверя сняли остальные, втрое больше лосиных, с острыми, как наконечники пик, концами, Арэн мог только догадываться. В дальнем от входной двери углу, занавешенная цельным куском шкуры, пряталась арка. Судя по всему, именно там, за пологом, находилась кухня.
За столом ближе к окну сидели его друзья в компании Рока и нескольких северян. Арэна они пока не заметили.
Дасириец с облегчением вздохнул. Пусть они с Хани все время ехали по их следу и ничто не давало повода думать о несчастье, он всю дорогу беспокоился, все ли в безопасности. И все ли живы.
