Юрий Никитин - Изгой
Веревка натянулась, он задохнулся, вынужденно побежал за всадником.
Земля качалась, подошвы глухо и часто били в сухую выжженную солнцем землю. Перед глазами плыло, едкий пот выедал глаза, а впереди в тумане мелькал конский зад с развевающимся хвостом.
Губы пересохли и полопались, но он продолжал шептать заклятия. Слова выходили торопливые, рваные, он сбивался и начинал сначала. Глаза следили то за всадниками, что должны пасть мертвыми, то за проплывающей мимо скалой, откуда посыплются камни...
Даже выйдя из Леса, он не чувствовал себя таким испуганным и беспомощным. Тогда был просто слаб и неопытен, а теперь за десяток лет привык к своей мощи мага. Если одним словом мог расколоть вот эту гору... то не захмелеет ли от осознания своей мощи любой человек?
Он не захмелел. И почти не пользовался магией, инстинктивно чувствуя, что перестанет понимать тех, кому стремится помочь. Но знал, что в любой момент, стоит только произнести слово или шевельнуть пальцем... И с этим ощущением силы он странствовал один через самые опасные места, где разбойники, чудовища, гиблые топи... И вот сейчас как улитка на холодном ветру, с которой внезапно содрали панцирь!
В черепе стучало, а когда он с разбегу ударился лицом о твердое и горячее, не сразу понял, что конь уже остановился, всадников прибавилось, стоят полукругом, а в середине десятка два оборванных, избитых, испуганных мужчин разного возраста, дрожащих и, как и он, ничего не понимающих.
Скиф хрипло и часто дышал рядом. Олег поднял связанные руки, кое-как вытер пот с лица. Скиф приблизился, прорычал негромко:
— Что случилось? Тебя околдовали, что ли?
— Пока ничего не знаю, — прошептал Олег.
У тебя вид был таков, — прорычал Скиф еще тише, — будто собираешься колдовать!
Олег пробормотал:
Да что ты, что ты... Как мог такое на меня...
В голове стучало как молотками, а в груди разрасталась едкая боль. А что теперь? Что теперь? Можно еще раз в тупом отчаянии перебрать все заклятия, какие знает. Но уже пробовал все, вплоть до самого первого, самого простого, какому обучился: тряхнуть землей так, что лопнет, пойдет трещинами, а из недр выметнется горячий дым и адское пламя... Всадник прокричал:
— Слушайте все!.. Отныне ваши жизни в наших руках. Если хотите жить, трудитесь!.. Сейчас вас отведут в каменоломню. Кто попытается бежать по дороге...
Он зловеще улыбнулся, показав желтые крупные зубы, медленно потянул из ножен меч. Скиф повесил голову, плечи тоже обвисли. Олег мрачно косился по сторонам. Да, бежать невозможно: два десятка хорошо вооруженных всадников по обе стороны связанных пленников. Мечи в ножнах, но короткие копья с длинными острыми, как ножи, лезвиями из рук не выпускают.
Окрики, пинки, а одного, который шатался и едва передвигал ногами, замедляя движение остальных, зарубили зверски и жестоко. Тело расчленили, а окровавленные куски разбросали по сторонам, где на ветвях в ожидании уже застыли толстые разжиревшие вороны. Скиф скрипел зубами, Олег прошептал, что это сделано намеренно, посмотри на других.
Пленные в самом деле поникли. Если у кого и была мысль о сопротивлении или побеге, то сейчас все брели покорно, как овцы.
Глава 5
Земля под ногами стала твердой, каменистой. Слева — все выше и выше гора, сперва пологая, затем выпрямилась, вздыбилась почти вертикально, как крепостная стена, обнаженный гранит блестит красноватым, с красивыми оранжевыми прожилками.
Еще одна гора приблизилась справа. В конце они вошли в ущелье, где стены вздымались до облаков, а сами одна от другой на расстоянии хорошего броска дротика. У основания правой стены зияет широкая темная нора. В нее вошла бы бок о бок пара груженых верблюдов. Справа от норы лепятся темные здания, тоже из камня, но грубого, необработанного. Почти из каждого поднимается дым, Олег узнал кузницы, плавильни. У входа в каменоломню костры. С десяток воинов едят, пьют, бросают кости. Двое с оружием в руках стоят у входа и прислушиваются к звукам изнутри.
Долгий подъем в гору измучил пленников, все хрипели задыхались, от всех несло тяжелым потом. По одному их освобождали от веревок и тяжелого дерева. Олег видел, как из темной норы появляются огромные и чудовищно толстые руки надсмотрщиков, хватают прибывших пленников.
Олег остановился, задрав голову. Красная с желтым каменная стена изъедена дырами, словно гигантский червь прогрыз еще три десятка нор, все близко одна к другой, все в одном годовом поясе...
Срез горы удивительно похож на срез дерева, но в дереве по кругу словно побежали волны от брошенного в середину камня и вдруг застыли. В дереве кольца не соединяются и не сливаются, здесь тоже полосы не сливаются, но вытянуты в линии, словно гора растет, как и дерево, добавляя слои с каждым годом... ну, пусть с каждым столетием или тысячелетием. Горы живут дольше... наверное.
Рядом звучали голоса, крики, звон металла, а он повернулся, всматривался в гору напротив. Эта стена, наоборот, совершенно ровная, без всяких годовых колец, словно в этот промежуток выдался очень урожайный год, и гора выросла быстро, зараз. Олегу почудилось в тенях на стене нечто странное, присмотрелся, зябко повел плечами.
На стене выдолблены призрачные тени, белые, а кое-где подмалеванные охрой, великанские тени существ. Их-бы назвать людьми... если бы не рост, превосходящий человеческий раз в десять, и не головы, что даже для таких гигантов чересчур великоваты, по ширине вровень с плечами...
— Кто рисовал? — прошептал он. — Древние боги?.. Люди, которые жили в древние времена?
Скиф сказал злобно:
— Тебе больше не о чем больше беспокоиться? Олег вздрогнул, сказал виновато:
— Да, есть у меня такая дурь. То трясусь, как заяц, то вовсе забываю про беду.
— Безумный, — определил Скиф.
— Да нет, как раз ум и мешает...
К ним приблизился толстый страж с ножом в руках. Олег его не видел, засмотрелся на огромную дыру, что, если присмотреться, вовсе пронзила гору насквозь. Далеко на той стороне виднелись зеленые поля, даже заметил, как прошло стадо коров и скрылось за краем.
Страж начал резать веревку у него на руках. Олег вздрогнул, оглянулся. Страж зарычал злобно.
— Какой проход пробил ваш хозяин, — сказал Олег уважительно. — Очень удобно. Не надо в обход... Страж прорычал злобно:
— Ты совсем дурак?.. Разве такое в состоянии вершить руки людские?
— Да, но... — пробормотал Олег и умолк. Дрожь пробежала по спине. Исполинский туннель, внутри которого могли бы поместиться великолепные дворцы, находится вовсе не у основания горы, куда можно подъехать на телегах, а так, как если бы пять-шесть человек встали друг другу на плечи. Последний мог бы дотянуться кончиками пальцев до края этой удивительно ровной, с гладко отесанными внутри стенками.
