Меченосец. Последняя надежда - Afael

Меченосец. Последняя надежда

Глава 1

и

Посмотрите на меня!

Кого вы видите⁈ Раба, меченосца, гладиатора⁈ Пса в клетке⁈

Не-ет, я докажу вам обратное.

Я покажу вам, как нужно любить свободу, чтобы ее завоевать!

Не верите⁈ Хотите посмотреть⁈

Смотрите! Смейтесь! Ликуйте!

Арена

Звук — сотни голосов, скандирующих «смерть», «смерть», «смерть». Их эхо разносится под сводами огромного сооружения, гуляя вместе с ветром.

Запах — горячий песок, смешанный с запахом железа и крови. Металлический, острый, как нож, привкус этого запаха въедается в небо надолго. Потом вкус воды, вкус пищи наполнен этим запахом.

Дыхание — кровь с бешеной скоростью перекачивает по телу кислород. Тяжелые удары сердца отстукивают в ушах, вторя быстрым шагам.

Ощущения — кожа горит, словно угли костра, шершавые рукояти топоров натирают новые мозоли на избитой коже ладоней.

Яркое солнце слепит глаза, играет своими лучами на металле доспехов. Раскрашивает всё в яркие цвета. Слишком яркие, слишком насыщенные.

— Р-а-а-а! — яростный рев приближается. Вот она, моя смерть. Скалится из-за спины бронированного воина, бегущего ко мне. Тянет свои костлявые руки к горлу.

Достаточно сдвинуться чуть вбок. С глухим посвистом пролетает рядом клинок его двуручника, рассекая воздух. Воин провалился за ним следом. От силы моего замаха трещат сухожилия. Вигор, мой топор, поет свою песню смерти. С мерзким звуком его острая пика пробивает доспех, ломает кости черепа и входит прямо в мозг.

Мир замер, тишина повисла над ареной. Это ненадолго.

Воин дернулся, выронил двуручник и упал.

— А-а-а-а! — заорали трибуны в экстазе. — Волк! Волк! — скандирует кто-то. Его клич подхватывают остальные. — Волк! Волк! — тянется по рядам мое прозвище.

Татуировка горит огнем. Она требует крови, ОН требует крови, но убивать больше некого.

— А-р-р! — вырывается у меня клич. «Как я вас ненавижу, остроухие твари! Я бы всех вас разорвал голыми руками. Без жалости, без сожаления!» — жаль, нельзя выкрикнуть это пока еще, пока.

За спиной с лязгом опустилась решетка, оставив арену позади.

— Поздравляю, Эридан! Ты, как всегда, хорош, — снова начальница охраны.

Высокая соломеноволосая эльфийка в кожаной броне, что только подчеркивает крупные сиськи, и неприлично короткой юбке из кожаных полос. Такая юбка сейчас модная у стражниц. — И, как всегда, неразговорчив.

От нее пахнет цветами и чем-то неуловимо возбуждающим. Пахнет женщиной.

— Твоя хозяйка сказала отмыть тебя, а то опять вся карета кровью пропахнет, — продолжила она, укладывая нежную горячую руку на плечо. — А мне вот нравится, когда от мужчины пахнет кровью, — горячее дыхание совсем рядом с ухом возбуждает. — Идем, мы приготовили тебе воду.

Эльвилла развернулась, хлестнула волосами по лицу. Знакомый жест, провокационный. Еще недавно я наматывал эти соломенные волосы на свой кулак. Во время посещения арены в прошлый раз.

— Эридан, просто стой, мы сами всё сделаем, — шепчет другая, когда дверь каморки закрылась за спиной.

Вторая знакомая охранница Кира, с черной гривой волос, тянет вниз штаны, снимает ботинки, обитые железными пластинами.

— Тебе пока везет, но прекрати уже драться с голым торсом или ты нарочно нас провоцируешь? — Эльвилла уже приникла к спине, обжигая горячей нежной кожей.

Пришлось положить топоры на лавку. Их я никому не даю в руки. Это попросту опасно.

— Сколько у нас времени? — голос сухой и хриплый. Нужно выпить воды.

— Достаточно, красавчик, — черноволосая подносит воду и опускается на колени. — Мы успеем всё.

Я не отвечаю. Только пью холодную воду, наслаждаясь влагой и сверху, и снизу. ' — Конечно, успеем', — думается мне. — «Бои закончатся нескоро, а Каэран разрешает этим сукам „играть“ со мной вволю. Хорошо, что я диктую правила этих игр».

Они ненасытны и разнузданны, как служительницы храмов плодородия в Империи. Темная и светлая. Обе должны получить всё и даже больше. Именно поэтому я не могу устать, сжимая шею одной до хрипа, пока вколачиваю себя в нее. Я даже рад. Рад, что они помогают выпустить мне накопленный адреналин и бешенство, что всё время клокочет внутри.

Эльвилла любит сверху, но не в этот раз. Растрепанная, с сорванной одеждой, она подо мной, и это так ей идет, бесы побери! Нас слышно, и это хорошо.

— Ты сегодня особенно дикий! — Кира вытирает меня после мытья, заглядывая в глаза.

— Противник слабак. Мне скучно, — выдыхаю я.

— Это просто ты слишком силен, — Эльвилла подмигивает. — Идем, время проводить тебя к хозяйке.

— Когда-нибудь я его выкуплю, — бросила Кира.

— На жалованье стражницы⁈ — фыркнула светловолосая. — Только когда он станет старым.

Мы выходим из каморки и поднимаемся к трибунам, где нас уже ждет пепельноволосая красотка в очень легком платьице.

— Эридан! Ты такой молодец! — Каэран приобнимает за шею, прижимается бедром, что обжигает даже через штаны

— Спасибо, что позаботились о моем воине! — она благодарит начальницу охраны.

— Что вы, леди, это честь для нас! — Эльвилла коротко поклонилась.

— Надеюсь, вы не выжали его досуха? — Каэран прищурилась, сжимая мое предплечье.

— Вы сильно недооцениваете вашего воина, — парировала стражница.

Карета стучала колесами по булыжникам. Впереди похрапывали кони в упряжке.

— Ты сегодня был великолепен, — томно протянула бронзовокожая Каэран. — Следующие бои через неделю. Люцилла скоро приготовит расписание.

Люцилла, еще одна ушастая стерва. Сколько я о ней слышал, но никогда не видел. Не по рангу рабу, хоть и личному воину, встречаться с подобными высокими личностями.

Я всего лишь меч, добывающий деньги для этой пепельноволосой сексуальной сучки Каэран. Деньги и престиж, так как меченосец, приносящий победы, — это невероятно престижно. Богатые дамочки эльфийского королевства выращивают себе меченосцев с детства или крадут, или покупают подходящих человеческих юношей. Задача воина — драться за них на арене и трахать их.

Своих мужиков они извели давно. Остались только настоящие исполины, которых не берет ничего. Такие, как мой учитель Эллехал и его личный помощник-палач.

Остальные — это жалкая пародия на мужчин, но обо всем по порядку.

— Спасибо, — дежурно поблагодарил я Каэран. — Как много боев?

— Может, три, может, пять, — она задумалась на секунду, пока