Маска зверя - Дмитрий Шебалин

Маска зверя

Пролог

Весеннее солнце лилось своим мягким светом сквозь редкие витражные окна. Суровый климат здешних мест сильно ограничивал фантазию архитекторов, заставляя их больше думать в практической плоскости, зачастую напрочь позабыв об эстетике. Но даже маленькие и нечасто встречающиеся оконца сегодня подкрашивали холодные и мрачные коридоры Круга тайных знаний в тёплые и яркие тона, даря своим редким посетителям обманчивое ощущение уюта.

— Мастер Ульдаг, это уже третье нарушение за эту весну, — невысокого роста человек с трудом поспевал за быстрой поступью статного мага. — А ведь снег сошёл в этому году довольно поздно. Магистр Шад дал понять, что не стерпит ещё одного проступка от… ваших подопечных. Вы слишком много даёте им свободы и слишком многое им прощаете.

— Это всё? — не сбавляя шаг спросил Ульдаг.

— Ещё он просил передать, что без порядка и контроля существование меченых лентой несёт в себе больше угроз, чем необходимой пользы. Думаю, вам не нужно объяснять, что если чаша терпения магистра переполнится, то совет старших магов единогласно проголосует за то, чтобы подыскать другую кандидатуру на ваше место. Менее вовлечённую и заинтересованную…

— Ха! Кого-то из таких же чистых как они сами? Ну так и говори прямо, а не ходи около! Если на то воля магистра и его верных лизоблюдов из Круга, то к чему искать причины и придираться к мелким происшествиям? Избавьте меня от этих пустых угроз и, если нужно, то переходите к делу.

— Но… Разве вы не?..

— Не что? — Ульдаг на ходу раздражённо повёл плечами, будто ему неприятно было продолжать разговор с настырным человеком. — Пока эти заржавевшие пугала рассуждают о контроле и порядке, мои, как ты выразился, «подопечные» обеспечивает стабильность и благополучие для всего королевства. И король это прекрасно знает! Как и то, чьими усилиями это было достигнуто. Сомневаюсь, что Греш перестал нуждаться в нашем служении, особенно сейчас, когда поступь войны слышна всё сильнее, а люди убивают друг друга уже у наших границ.

— Но последний случай, когда погибло трое…

— Трое⁈ А сколько людей в королевстве умирает ежегодно от насильственной смерти? Сколько ревнивых мужей пришибло своих гулящих жён? Сколько излишне усердных надсмотрщиков забило до смерти рабочих на рудниках? Скольким прохожим перерезали глотки в тёмном переулке ради горсти медяков? И во скольких же из этих смертей виноваты маги, в чьи волосы вплетены цветные ленты?

— Но… что тогда мне передать магистру Шаду?

Мастер Ульдаг вдруг резко остановился, отчего короткие ножки помощника ещё какое-то время семенили по каменному полу коридора, прежде чем он сумел остановиться следом.

— Передай ему, — холодные глаза мастера уставились на раскрасневшееся от спешки лицо слуги. — Что если сдавливать тиски слишком сильно, то лопнет даже самый прочный металл.

Сглотнув подступивший к горлу комок, помощник кивнул и попятился назад. В весенних бликах витражного окна, осветивших лицо мастера, ему почудилось всякое.

— И ещё, — сухо добавил Ульдаг. — Если магистр хочет мне что-то сказать, то пусть в следующий раз приходит сам, как не чурался это делать, пока не обзавёлся своим громким титулом.

— Я… Я передам.

Глава 1

Ключ в замочной скважине громко щёлкнул, возвещая, что дверь в холодный каменный мешок более не заперта.

— Хорошо же вы спрятались, пришлось изрядно потрудиться, чтобы вас разыскать.

В полумраке тюремной камеры, напрочь лишённой окон и любого другого источника света, зашевелились люди.

— Ты прав, наверное, перестарались, — прохрипел Хорки. — Вышло так хорошо, что про нас, кажется, все забыли.

Я старался не обращать внимания на чудовищное зловоние, исходившее из помещения, как и на потрёпанный вид бравых воинов. Куда важнее было то, что все были живы, и имели прежнее количество конечностей. Такое Зеф пока лечить не умел.

— Тогда собирайтесь, нужно привести вас в порядок. Иначе в бордель вас не пустят.

— Никогда не думал, что скажу такое, — виновато прокряхтел Колтун. — Но может обойдёмся пока без женщин, а? Боюсь, у меня на них не хватит жизненных соков.

Да уж, ребята действительно похудели и еле стояли на ногах. Если бы не Зеф, которого после взятия Заставы отрядили лечить раненых приозерцев, то вполне возможно, что и вовсе отбросили бы коньки. Во время последнего штурма он с другими лекарями нёс службу в развёрнутом во дворе крепости госпитале, который чудом не пострадал. А после, по свежим следам сумел разузнать судьбу своих товарищей. Но всё, на что хватило влияния у юного одарённого, так это договориться на ведро воды в день, чтобы пленники не издохли от обезвоживания, да пара мисок каши и ломоть хлеба на всю ватагу. Дезертиров не любят ни в одной армии, даже во вражеской. А наши пленные парни проходили по записям именно так. Новые хозяева крепости, не горели желанием докапываться до правды. И если бы даже там кто-то сдох, то что с того? Никто за это не спросит и никто не накажет.

Повезло ещё то, что приозерцы не знали, что бойцов запирали впопыхах, не удосужившись даже раздеть и досмотреть, отобрав лишь колюще-режущие предметы. Халатность, конечно, но тогда, видимо, всем было не до этого. Зато теперь не нужно искать по всей Заставе броню и прочую амуницию или даже пытаться убедить уже напяливших её на себя королевских солдат «снять и вернуть по-хорошему». Благо, некоторый карт-бланш у меня на это был.

Всё добро предусмотрительно было свалено в самом тёмном углу и накрыто соломенными тюфяками и собственными плащами, чтобы не нервировать новых караульных и не испытывать их алчность. А вот оружие ещё предстояло поискать.

— Ох, Раст, а где твои зубы? Тебя жизнь помотала похлеще нашего?

Пруст, подслеповато щурясь, посмотрел на пришедшего вместе со мной Раста, у которого помимо недостающих зубов всё лицо пестрело разными красками, от светло-жёлтой, до тёмно-фиолетовой.

— Зубами я вцепился в наше по́том и кровью нажитое добро, которое победители почему-то посчитали за свои трофеи. Вот и потерял парочку…

— И что, много пограбили? — озабоченно спросил Колтун.

— Да не особо, — покачал головой Раст, помогая Шусту медленно шагать по коридору, из-за ранее полученной травмы он и так похудел, а теперь и вовсе выглядел как скелет. — Девок наших тоже