Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

Александр Арбеков

ДЕВУШКА, КОТОРАЯ, ЯКОБЫ, НЕ УМЕЛА ЛЮБИТЬ

Посвящаю этот роман моему

Самому Лучшему Другу.

ПРЕДИСЛОВИЕ

«Весь мир лежит во власти Злого».

«Поистине, те, которые не уверовали, — увещевал ты их или не увещевай, они не веруют!».

Всё так смешно и глупо! И нет ничего нового на этом свете, и в тысячах иных Миров! Увы!

Я сидел на берегу озера с удочкой, был благостен, тих и невесом. Клёв отсутствовал начисто, но в данный момент он и не требовался, и совершенно не предполагался. Что мне клёв? Иллюзия какого-то действия и его мнимой значимости, рождаемой водой. Что мне эта вода? Что я ей? Кто я для неё? И, вообще, что такое рыба? Нечто неодушевлённое, неразумное, сотканное из первобытных инстинктов и обладающее холодной кровью. Ко всему этому я, в общем-то, рыбу и не очень люблю. Ну, выловишь ты её, а потом столько с ней мороки и возни! Пока выпотрошишь, пока почистишь, пока освободишься от всей шелухи и внутренностей, и отмоешь руки, пока она сварится или пожарится! Ужас!

А, собственно, зачем пристально, тревожно и беспокойно следить за поплавком, напрягая и без того слабое зрение, зачем нервничать, хвататься за удочку и совершать дальнейшие суетные и, в общем-то, ненужные телодвижения? Всё это совершенно излишне в данном месте и в данное время. Суть ведь не в рыбе и не в рыбалке, а в нас самих!

Боже мой, как хорошо и спокойно! Я всегда страстно обожал и сейчас по-прежнему обожаю вторую половину октября на юге России. Совсем недавно закончилось бабье лето с его невесомо летящими паутинками и с неведомо откуда взявшимся тёплым и ласковым ветром, создающим иллюзию ранней осени. Ещё кружатся над землёй и водой разноцветные листья. Ещё сравнительно комфортно и светло как на душе, так и за её пределами и, вроде бы, так отдалённы и нереальны скорые и первые ноябрьские заморозки, сопровождаемые злыми, тоскливыми и промозглыми ветрами, беснующимися под серым и очень низким небом!

И ноет тогда душа от предчувствия грядущей зимы, и так хочется чудесным образом её мгновенно преодолеть и миновать, и сразу погрузиться с головою в томное, слегка прохладное чрево марта, нестерпимо пахнущее мимозами и тюльпанами на фоне бурно тающего снега и куда-то оживлённо струящихся ручьёв! А ещё лучше вдруг оказаться в апреле, и заворожено любоваться им, юным красавцем, и счастливо утонуть в его тёплой и ласковой бездне, уже окончательно и бесповоротно прогретой солнцем. О, весна! Умница, девственница и вечно беспечная, весёлая, босоногая и простоволосая распутница!

Мои благостные и неторопливо текущие мысли были внезапно прерваны громкими звуками всплесков на воде. Так! Чёрт возьми! Кто-то распугает сейчас мне всю рыбу! Собственно, её ощутимого присутствия я вроде бы до сего момента не наблюдал… Но, всё-таки! Я с досадой отвёл свой задумчивый взгляд от голубого, благостного и высокого неба, с интересом и возмущением обратил свой взор на доселе спокойное озеро, посмотрел сначала прямо, потом налево и направо.

О, Боже! В воде я увидел девушку! Она очень быстро и решительно плыла по чёрно-прозрачной поверхности озера классическим кролем. Длинные, рыжие и тяжёлые волосы хаотично стелились и струились за ней по воде и были подобны густым мистическим водорослям, которые непонятно каким образом вдруг поднялись из затаённых холодных глубин. Что за чудо? Что за неожиданное явление!? Вот это да!

Между тем девушка резко и мастерски перешла на брасс, потом на баттерфляй, затем снова на кроль, позволив мне убедиться, что на её теле отсутствует купальник. Ну, надо же! Однако, какой неожиданный поворот событий! Я замер на месте, ловя глазами каждое движение незнакомки и наслаждаясь ими, ибо были они отточены и совершенны. Откуда взялось это прелестное создание здесь, — в старом, заброшенном и съедаемом тиной озере? Осенняя вода сейчас довольно холодна, да и воздух над ней только слегка прогрет полуденным солнцем.

Собственно, а почему я так удивлён? Существуют же на этом свете любители осеннего и зимнего купания, моржи там всякие, что тут такого? Вот только плавание в голом виде меня несколько смущало и напрягало. Снова же, — ну и что? В голом, так в голом… Сегодня рабочий день, вокруг никого нет, озеро действительно заброшенное, заросшее камышом и съедаемое тиной, отдалённое от населённых пунктов. Решил человек раскрепоститься, расслабиться, соприкоснуться с природой в своём и её первозданном виде. Ну и хорошо, ну и прекрасно.

Внезапно я услышал звук мотоциклетного двигателя, грубо нарушившего благостную и тихую идиллию первозданной природы. Он приближался, становился всё громче и громче, а потом достиг своего апогея, нервно чихнул и затих за моей спиной. Я оглянулся. В десяти шагах от меня на тропинке стоял мотоцикл с коляской. Трое здоровенных и явно нетрезвых парней в телогрейках молча и скучающе некоторое время лениво созерцали и изучали меня, а потом перевели свои мутные взоры на купальщицу, ожили и с огромным интересом стали наблюдать за ней.

— Хороша, чертовка! — восхитился тот, кто сидел за рулём. — Никогда не видел таких баб!

— Люблю спортсменок! Какая классная сучка! — с восторгом произнёс тот, кто сидел за ним.

— Твоя кобыла, убогий? — хрипло спросил, обращаясь ко мне, тот, кто сидел в люльке.

Я некоторое время молчал, обдумывая сложившуюся ситуацию, предугадывая дальнейшее развитие событий и оценивая силы потенциального противника. Да, шансов у меня нет никаких, даже если я воспользуюсь ножом, лежащим в рюкзаке. Чёрт возьми! Ну, надо же мне было оказаться в такой крайне дурацкой, банальной и вечно-классической ситуации! Откуда взялась здесь эта девица? Зачем, почему? Собственно, если пришельцы собираются ею злодейски овладеть и беспощадно надругаться, то сделать это будет крайне трудно. Незнакомка находится в воде, посреди озера. Она, очевидно, спортсменка. Сил у неё ещё, судя по всему, вполне достаточно. Навряд ли эти молодцы попрутся за ней в воду. Девушка успеет уплыть, одеться, скрыться от них. Скорее всего, где-то неподалёку у неё имеется машина. Дай Бог, на противоположном берегу. А если велосипед? Мотоцикл, конечно, его нагонит.

Мои размышления прервал парень, дотоле сидевший в люльке, а в данный момент с явным усилием и с кряхтением вылезающий из неё.

— Чего молчишь, рыбачёк? Ты что, оглох?! — прохрипел он и вытянулся во весь рост.

Да, вот это экземпляр! Туша — под два метра, плечи — косая сажень, руки — лопаты. Как же он поместился в столь ограниченном пространстве? Совершенно непонятно.