Ольга Денисова - За Калинов мост

Под ними всходило солнце, настоящее солнце, успевшее обернуться вокруг Земли, пока Игорь блуждал по закоулкам мира, в котором нет ночи. А может быть, оно успело обернуться не один, а несколько раз? Игорь потерял счет времени. То ему казалось, что прошло несколько часов, а то – несколько дней.

– Не бойся, я держу тебя! Смотри! – шепнул он Маринке в ухо, – смотри, мы поднялись над лесом!

Она осторожно повернула лицо и приоткрыла один глаз.

– Ты же боишься высоты, Медвежье Ухо! Как тебе не страшно?

– Это не та высота, которой я боюсь. Это – полет, разве можно бояться высоты в полете?

– Летают не так! Когда летают, никто тебя не подбрасывает вверх, как раскидайчик!

– Я тебя держу.

Глухой топот копыт, отталкивающихся от ветра, вдруг сменился стеклянным звоном, под ногами блеснула гладкая прозрачная поверхность, Сивка замедлил бег и, наконец, остановился.

– Ой, мамочка… – на всякий случай повторила Маринка, – мне было очень страшно…

Игорь осмотрелся: впереди, на фоне голубого неба, ему почудилось какое-то странное искривление пространства. То ли воздух там был чуть прозрачней, чем вокруг, то ли от этого места исходило тепло, и над ним поднималось марево, как в жаркий день от земли.

Сивка перешагнул с ноги на ногу, и звону копыт отозвалось выразительное эхо, хотя вокруг не было ничего, откуда мог бы отразиться звук. Игорь слез с коня на гладкий, абсолютно прозрачный пол и снял Маринку. Под ними расстилался темный еловый лес, а далеко на горизонте еще виднелась молочная река между красных берегов.

– Как страшно смотреть вниз… – прошептала Маринка, и ее голосу тоже ответило гулкое эхо, – а главное – не видно, где кончается стекло…

– Держись за мою руку, – предложил Игорь.

Он шагнул вперед, туда, где ему почудилось странное искажение воздуха, стараясь взглянуть на него с разных сторон. И увидел! Увидел большую беседку, островерхую крышу которой подпирали шесть круглых колонн. Беседку окружала витая, вычурная балюстрада, а основание приподнималось вверх тремя широкими ступенями. Только все это было сделано из такого чистого, незамутненного стекла, что оно казалось прозрачней воздуха.

– Ты видишь? – спросил он у Маринки.

– Теперь вижу… – восторженно шепнула она.

– Я думаю, нам туда.

Они медленно, осматриваясь по сторонам, поднялись по ступеням – это место не располагало к суете. И только перешагнув невидимый порог, Игорь увидел то, за чем пришел: широкое полотно из тонюсеньких паутинок. Настолько тонких, что они, как и стекло вокруг, тоже казались прозрачными, почти невидимыми. Где нити брали свое начало, и где заканчивались, было не разглядеть – они сливались с пространством, растворялись в нем.

Игорь не заметил движения, но догадался: нити не стоят на месте, они медленно скользят вперед, от прошлого к будущему, и в центре перекатываются через лежащее поперек беседки острое лезвие. Он подошел поближе: и как найти ту, узелок на которой он должен развязать?

Маринка отступила на шаг:

– Мне кажется, на них нельзя даже дышать, – еле слышно произнесла она.

Игорь кивнул: ему тоже так казалось. Как же дотронуться до нитей руками? Как Волох посмел вторгнуться сюда? Неужели он не понимал: ни один из смертных не имеет права прикасаться к ним, это нарушает какой-то высший неписанный закон…

Он присмотрелся к ниточкам в поисках узелка, и вдруг увидел за каждой ниткой человека… Это было неожиданно, и напугало, и заставило растеряться на несколько долгих минут: люди, знакомые и незнакомцы, их судьбы, их прошлое и будущее… И в этой веренице людей он отчетливо разглядел Светланку. И ее ниточку, чуть тоньше и чуть светлей остальных, и грубый узел с петлей – несомненно, такой узел мог завязать только человек. Он видел узелки и на чужих судьбах – они были не такими: маленькими, едва заметными. Только два узла, завязанных человеком, Игорь обнаружил среди видимых им судеб, второй был завязан на прочной нитке героя спецназа.

Что ж, с нее и надо начинать. Тем более что узел на судьбе Сергея стоял гораздо ближе к лезвию, чем узел Светланки. Игорь протянул руку: она дрожала слишком сильно. Еще одну долгую минуту он старался успокоиться, и только после этого рискнул…

Нитка оказалась гораздо прочней, чем ему показалось вначале: Игорь просто взял ее с обеих сторон от узла и легко потянул в разные стороны. Петелька распалась, как будто ее и не было. Над головой не грянул гром, и даже дуновение ветра не донеслось до его лица. Игорь, уже смелей, дотронулся до Светланкиной нити и развязал узелок. Вот и все? Так просто? Наверное, завязывать узелки тоже было не трудно, особенно если не знаешь, чью судьбу ты только что решил. Но как после этого смотреть в глаза тем, кто приходит к тебе и говорит: «Я знаю, когда я умру»?

Игорь вспомнил первую встречу с Волохом: он знал, что Ленка умрет еще до заката. Знал, и совершенно спокойно убеждал Игоря, что ничем не может помочь, что и у его возможностей есть предел…

И тут Игорь увидел свою судьбу. Нитка его ничем не отличалась от остальных: обычная, тонкая, прозрачная. Только на подходе к лезвию она становилась заметно тоньше, словно вот-вот должна была разорваться. Как перетершаяся веревка. Наверное, так и должно быть… Это для мертвых он живой, но для живых-то он – мертвый. Он повернулся к Маринке и пожал плечами:

– Поехали?

Она молча кивнула и отступила еще дальше: ей было неуютно здесь, и Игорь поспешил взять ее за руку. Он и сам считал, что его присутствие здесь в лучшем случае неуместно.

Перелет-трава в рукаве вдруг зашевелилась и зазвенела, щекоча руку. Игорь выпустил ее на свет, и ее стебель соскользнул с запястья.

– Тебе пора? – спросил он травку.

Она кувыркнулась в воздухе, на несколько секунд зависла напротив его лица, потом облетела вокруг головы и взвилась под стеклянный потолок. Радужные блики отразились от потолка, и от пола, и от круглых колонн – вся беседка заиграла разноцветьем, и тонкий перезвон, похожий на легкие переборы нежных струн, заполнил ее многократным эхом.

Вот теперь точно все – травка больше не понадобится. И, наверное, это самое красивое место, которое она могла себе подобрать. Игорь направился к выходу, увлекая Маринку за собой.

– Надеюсь, никакого волшебства нам больше не встретится… – пробормотал он, спустившись с трех широких ступеней на гладкий стеклянный пол.

– Тебе не нравится волшебство? – улыбнулась Маринка, все еще восхищенно оглядываясь на беседку.

– Что-то я от него устал… – Игорь тоже оглянулся – в последний раз, – мне очень хочется домой. Надо позвонить Светланке…

Слабость, мучившая его за Калиновым мостом, почти прошла, видно, сюда долетал целебный ветер мира живых. Он залезал на Сивку вполне бодро, и уже не думал о том, что не сможет поднять Маринку ему на спину.