Роберт Сальваторе - Тысяча орков

— Каждый дюйм пути будет пронизан стрелами орков, — возразил он, — и разве удастся принести кому-нибудь добро, если они сразят Заката и Зарю? Кто тогда полетит на восток и предупредит наш народ?

Эльф уделил этому доводу особое внимание, хотя Инновиндиль не нуждалась в убеждении. Эльфийка понимала, в чем состоял ее долг, и, самое главное, она осознавала предел своих возможностей. Инновиндиль знала, что предотвратить разразившееся на юге бедствие не в силах ни ее самой, ни ее друга, да и не в силах целого клана, если говорить честно.

Зрелище гибели Низин причиняло боль Инновиндиль, причиняло боль им обоим, ибо хотя эльфы Лунного Леса не были друзьями ни одному из людей, что населяли окрестные земли, но не были они людям и врагами.

А потому оставалось лишь наблюдать…

Нелегко давался и без того трудный подъем — во многом из-за боли в распухшей лодыжке. Раз за разом Дзирт подтягивался на руках по длинному, узкому, самой природой созданному лазу, догоняя последние отблески догорающего дня, что мерцали наверху.

Догорающего дня…

Дроу замер, преодолев более половины подъема в три сотни футов. Самое неприятное заключалось в том, что Дзирт знал: меркнущий дневной свет у него над головой был светом не первого, но следующего за ним дня с тех пор, как он впервые ступил в пещеру. Эльфа воистину потрясли размеры катакомб. То было обширное переплетение подземных ходов, и в поисках выхода на поверхность ему пришлось пробродить там почти два дня. Следуя за потоками свежего воздуха, дроу наткнулся на немалое количество тупиков, ведущих вниз шахт и слишком тесных лазов наружу.

Дзирт заподозрил, что наткнулся на очередной тупик, однако же продолжил подъем. Но с каждым преодоленным футом все отчетливей и отчетливей он понимал: перед ним — очередной тупик. Сперва свет над головой сиял ярко, приятно контрастируя с пещерным мраком, однако дроу понял, что свет был вызван углом падения солнечных лучей, но отнюдь не шириною выхода.

Дроу поднялся еще на сотню футов, прежде чем окончательно убедился в том, что придется спускаться обратно, и что через проем пройдет лишь рука или, в лучшем случае — голова.

Дзирт До'Урден молча напомнил себе, что друзья нуждаются в нем, и приступил к обратному спуску.

Час спустя эльф шел по пещере настолько быстро, насколько позволяли вывихнутая лодыжка и изнеможение. Дзирт, в надежде, что удастся перешагнуть через сложенный великанами каменный завал, собирался Поначалу вернуться обратно тем же самым путем, по которому впервые шел по туннелям, однако тотчас же передумал.

Прежде чем дроу отыскал новый выход, солнце уже давно село, однако на сей раз лаз оказался достаточно просторным.

Дзирт выбрался на дневной свет, мигая от ослепительного блеска, что резал глаза, чтобы приспособиться к солнечному свету. Затем темный эльф провел немало времени за изучением окрестных гор, пытаясь различить какой-нибудь ориентир, по которому смог бы выйти обратно в Низины. Однако на сей раз местность выглядела совершенно незнакомой. По солнцу он определил, где запад и где восток, где север и где юг, а после направился к югу. Дзирт надеялся добраться до Пути Падения и проследить свой путь, взобравшись на возвышенность.

Эльф оторвал рукав и обмотал вокруг лодыжки, затем заковылял вперед, не обращая внимания на боль. Он видел, как солнце над головой вступило в зенит, как откатилось оно и скрылось за западной стороной горизонта.

Несколько часов спустя дроу добрался до Пути Падения и узнал окрестности.

Он стремглав отправился на восток вдоль плоскогорья, с каждым шагом все более торопясь. Различив далекое сияние в юго-восточной стороне неба, Дзирт пустился бегом — вперед, вниз с плоскогорья, и с лучшего наблюдательного пункта разглядел, как вздымаются вдалеке в ночное небо языки пламени.

Башня Витегроо!

Дзирт побежал вперед, и сердце его часто колотилось — более от страха, нежели от напряжения бега. И он увидел, как с севера на юг пролетел через все ночное небо пылающий шар, и как он ударился о развалины города, и как вспыхнуло пламя.

Дзирт не свернул на юг, но ринулся прямо туда, где расположились великаны, преисполненный решимости вновь их отвлечь. Рука его протянулась к ониксовой статуэтке, хотя пока темный эльф и не призывал пантеру.

— Приготовься, Гвенвивар, — прошептал он, — вскоре нам предстоит битва.

Дзирт знал, что пламя в ночи существенно искажает расстояния, а потому не удивился тому, как долго пришлось добираться до города и великанов, что нападали на него.

Эльф направился к северному краю каньона, постоянно и отчетливо видя перед собой Низины. Он видел, как суетятся защитники. Башня полыхала, хотя и не столь ярко, как прежде, и основная деятельность происходила вокруг нее.

Казалось, великаны также сосредоточили особое внимание именно на башне.

Дзирт достал статуэтку и поставил на землю, преисполненный решимости призвать Гвенвивар и штурмом пойти на великанов. Однако заметив знакомый силуэт на вершине горящей башни, Дзирт остановился.

Немногое разглядел темный эльф, но все же одна деталь предстала перед ним как никогда отчетливо: знакомый шлем об одном роге.

— Проучи врагов, Бренор, — прошептал эльф, и лицо его пересекла злорадная усмешка.

И точно в ответ, в башню полетело несколько снарядов, один из которых ударил возле самых ярких языков пламени и выплеснул в ночное небо тучу искр.

Но дворф не сошел с места, все так же направляя действия защитников внизу.

Еще шире улыбнулся Дзирт, но тут с юга донесся невообразимый шум и скрежет. Широко раскрыв от ужаса глаза, Дзирт увидел, как накренилась башня, как лихорадочно суетится дворф на верхушке, отчаянно цепляясь за край.

Башня качнулась на юг, и обрушилась, рухнула, так что несчастный, обреченный на смерть дворф полетел на землю среди тонн каменных обломков.

И Дзирт даже не заметил, как подкосились ноги, и как, вопреки собственной воле, он опустился на камень, не в силах вынести столь ужасного зрелища.

Он знал наверняка: в целом мире никому не под силу выжить после подобного крушения.

Холод объял его. Руки Дзирта дрожали, и слезами наполнились его фиалковые глаза.

— Бренор! — вновь и вновь шептал он.

Эльф простер руки к югу, хватая воздух, цепляясь за пустоту…

28

ПОКЛОНЯЯСЬ ЛОЖНОМУ БОГУ

Она ничего не видела — лишь чувствовала боль от свежих ссадин, изъязвивших руки и плечи, да то, как тяжело дышать от висевших клубов каменной пыли. На ощупь она искала отца во тьме наполовину засыпанного туннеля.

Удача была на ее стороне, ибо пространство вокруг Бренора почти не тронуло крушение башни. Кэтти-бри подобралась к отцу, нежно прикоснулась ладонями к лицу, прижалась ухом ко рту дворфа и услышала, что тот по-прежнему дышит, хотя дыхание его было неглубоким.