Юлия Фирсанова - Рыжее братство. Возвращение, или Свободу попугаям!

— Чего как чужой на пороге топчешься? — улыбнулась я Сароту. — Проходи, рассказывай, зачем пришел!? Просто так поболтать или нужда какая накасалась?

— Научи меня хоть какой-нибудь толике магии, магева Оса! — выпалил разом, наверное, опасаясь в процессе долгой преамбулы утратить смелость, мужчина. — Если способен я к ней, научи! Будет, чего на островах показать, чем слово свое подтвердить! Завтра ведь в разные стороны дорожки наши разойдутся, некого просить будет.

Я замялась, не зная, как объяснить правдиво и не обидеть Сарота, а потом плюнула и сказала, как есть:

— Поверь, я бы с радостью тебе помогла, только магией, какая мне по силам, в здешних местах никто не владеет, да и, кажется, не сможет обучиться вовсе не из-за малого таланта или лени, а потому что другое волшебство в их плоть и кровь с молоком матерей вошло. А как положено вам колдовать, я не знаю, прости.

— А своей магии попробовать научить меня можешь? — снова попросил мужчина.

Фаль сочувственно зацокал языком, созерцая переживания человека, и тоже обратил на меня вопросительный взгляд. Ручаюсь, мотыльку хотелось еще и поглазеть на бесплатное представление. А уж каким оно получится: комедией или шоу со спецэффектами — не важно.

— Попробовать могу, только, чур, не огорчаться, коль ничего не выйдет, предупреждаю еще раз, не твоя в том вина будет, — сдалась я и прошла к подсвечнику с толстыми восковыми (еще медом пахли) свечами, пока не зажженными, хватало лампы на столе и закатного света из окна. Шепнув руну Кано, аккуратно затеплила свечи.

— Огонь вызывать будем? — с радостной опаской уточнил ротас.

— Нет уж, с огнем пока погодим, а вот тушить — другое дело, — поспешно объявила я. Не хватало только в благодарность за гостеприимство спалить милый особнячок баронессы Ивельды дотла. — Слушай, чтобы погасла свеча, я рисую мысленно знак. Вот такой, — я изобразила в воздухе руну Ансуз, желая, чтобы рисунок стал видимым для глаз Сарота. Проявляясь, будто переводная картинка, знак замерцал бледно-голубым цветом, мужчина благоговейно выдохнул. Этот — руна, именуется Ансуз, она символизирует ветер, дыхание, движение воздуха. Поэтому, желая воздействовать воздухом на огонь, я взываю к ней, и тушу свечку. Говоря проще, произношу название руны, черчу ее мысленно и одновременно помню о цели магического действия, о том, что я хочу погасить пламя, а не вызвать бурю. Понятно? — Я наглядно продемонстрировала ученику процесс.

— Д-да, — кивнул Сарот, шепча под нос название руны.

— Попробуй сам, — предложила я, — если так будет проще, можешь рисовать руну пальцем в воздухе.

Мужчина встал рядом с подсвечником, нахмурил брови, и, старательно выставив указательный палец, в точности выполнил все мои рекомендации. Пламя даже не шелохнулось! Ай-да руны, с норовом магические создания, чужакам помогать не желают. Фаль разочарованно вздохнул, вспотевший от ментальной натуги Сарот бросил на меня отчаянный взгляд.

— Не переживай, я же предупреждала, мой способ колдовства только для меня и годится, — попыталась я утешить Сарота. Внешне он старался не показать разочарования, однако ж, не слепая, видела, насколько мужик расстроен. А ведь предупреждала, чтоб не рассчитывал особенно! Вот азартный блеск в глазах потух, словно пеплом подернулся. Ну блин, наказание! Мужики иногда чище детей бывают! Вздохнув за себя и Сарота вместе взятых, я потрепала морианца по плечу, ухватила за рукав, пресекая попытку сбежать из комнаты, и деловито заявила: — Значит, будем пробовать другие методы!

— Какие? — приостановился ротас, прекращая попытки прорваться к двери. Впрочем, воскресшей надеждой в его голосе и не пахло, скорее твердым намерением перепробовать все, что я предложу, чтобы поглубже убедиться в тщетности своих глупых надежд на обнаружение магических талантов.

— А какие в голову взбредут, — нахально ответила я. — Для начала закрой глаза и попробуй представить, как твоя рука поднимается и двумя пальцами тушит фитилек свечки. Получается?

— Да, — пожал плечами мужчина, не понимая, чего именно я добиваюсь, впрочем, точно я бы и сама не смогла бы сформулировать, зато могла, как и обещала пробовать, чем и занялась.

— Отлично, а теперь усложним задачу, представь, что твое тело облекает тонкая оболочка в точности повторяющее контуры, как вокруг летнего солнца в небе колышущееся марево. И чтобы погасить свечку поднимается не рука, а эта самая оболочка, твое личное марево, — как иначе обозначить воину понятие ауры или внутренней энергии я не сообразила. Пришлось подбирать максимально наглядное сравнение. — Пусть оно потушит свечу. Давай!

Сарот напрягся, капельки влаги выступили на лбу, покраснели щеки, он зачем-то задержал дыхание. Фаль восторженно охнул мне в волосы. Огонек, бойко мерцающий на кончике правой свечи, неуверенно мигнул, будто сбитый с толку, и погас. Я сама едва не икнула от неожиданности и быстро, пока податливый на внушение морианец не успел очухаться от состояния близкого к трансу, приказала тоном опытного гипнотизера (не зря я сеансы Кашпировского в детстве по телеку смотрела):

— Потушив первую свечу, твое марево тянется ко второй и третьей. Туши их!

Последняя пара свечей погасла.

— Молодец, отлично справился! Можешь открывать глаза! — скомандовала я.

Сарот распахнул веки, недоверчиво покосился на погасшие свечи, потом на меня и подозрительно спросил:

— Вы потушили их, магева?

— Вот еще, — фыркнула я, — зачем делать чужую работу? Ты превосходно справился с задачей самостоятельно!

— Это я? Сам? — все еще не верил новоявленный маг, но уже сиял, как малыш в первый раз увидевший новогоднюю елочку. Это радостное выражение и предвкушение счастья мигом превратило сурового командира наемников в пылкого школяра, а может, в какой-то степени он всегда был таковым под крепко прилипшей маской.

— Конечно! Оса тебя научила! — гордый успехами мужчины воскликнул Фаль, совершив круг почета у головы новоявленного мага. Жалко, лаврушки под рукой не было, а то веночек непременно возложил.

— Ты, ты, — серьезно подтвердила я с гордостью педагога. — Погасил все три свечи и доказал наличие магического дарования. Устал, небось?

— Устал, магева Оса, в ином бою так не взмокнешь, как нынче, — признал Сарот и с каким-то новым уважением покосился на меня. Побыв чуток в шкуре мага, наемник начал с большим пиететом относится не столько к наличию магического дара, сколько к нелегкой науке его оптимального применения.

— Ничего удивительного, — наставительно заметила я. — В первый раз любое дело сложным кажется, к тому же ты, считай, голыми руками работал, без всяких вспомогательных штучек, какими маги пользуются. Еще раз повторюсь, об этих штуках меня не спрашивай, не знаю я, как местные колдуют, зато могу подсказать, к кому с таким вопросом обратиться. — Вот что значит почти высшее образование! (Это шутка такая есть: образован не тот, кто все знает, а тот, кто знает, где посмотреть то, что он не знает или у кого спросить). — Есть у меня один знакомый в Патере, Лордом кличут. Неплохой парень, даром что имя, как кличка собачья! Нос, конечно, временами чересчур нос вверх задирает, франт и задавака, да кто ж не без греха? Если хочешь, я напишу Лорду записку, попрошу помочь тебе насчет обучения. Думаю, он будет горд — оказаться первым магом в мире, сделавшим из морианца настоящего волшебника — такой шанс не каждый день подворачивается!