Гай Кей - Изабель

— Нед, ты в порядке? — спросила тетя Ким.

— Да, — солгал он.

Отец смотрел на него. Лицо Эдварда Марринера вытянулось и было полно страха. У Неда заболело сердце при виде этого.

— Со мной все в порядке, — снова солгал он. — Я справлюсь. У меня с собой телефон.

Сотовые телефоны — решение всех проблем на свете.

— Беги! — сказал Грег, загоняя микроавтобус в карман, прямо позади припаркованного «Ситроена». И нажал кнопку замка дверей.

Нед отодвинул дверцу и выпрыгнул наружу с рюкзаком. Задвинул дверцу и побежал между стоящих автомобилей, низко пригибаясь.

Он понятия не имел, почему так делает, словно кто-то действительно следит за ним здесь. Он чувствовал себя смешным, но, с другой стороны, после встречи с кабаном он понимал — больше, чем когда-либо, — что совсем не знает, как со всем этим справиться.

Он бросил быстрый взгляд на большой щит, где были показаны различные горные тропы, отметил знак, указывающий путь к кресту на вершине, а потом начал бег.

То единственное, что умел делать. То, что умел делать хорошо. Он был членом команды по бегу по пересеченной местности, он вел здесь журнал тренировок, он мог довольно долго держать быстрый темп.

При условии, что его не вырвет от боли в глазницах.

«С этим можно справиться, — сказал он себе. — Пробежать это расстояние. И нет больше никого, кто точно может это сделать».

Только это не значит, что он может это сделать.

Широкая тропа, посыпанная гравием, начиналась с плавного подъема наверх. Люди спускались вниз, некоторые были одеты для пикника, с рюкзаками и корзинками, другие были одеты в серьезное походное снаряжение и с посохами. Он видел нескольких детей; они выглядели очень уставшими.

Нед взглянул наверх, вдаль, на вершину с крестом. Часовня должна стоять прямо под ним, слева. Он пока еще ее не видел. Он вошел в ритм бега, как мог. Это было трудно, потому что он совсем не разогрелся, и потому что чувствовал себя ужасно. Хуже всего был запах; он был повсюду и действовал сильнее боли и тошнотворного красного оттенка, который приобрел мир. Это в духе Давида Леттермана, подумал он: «Десять главных причин не подниматься на гору Сент-Виктуар…»

И сквозь все пробивался страх, чувство настоятельной необходимости, которое заставляло Неда бежать все быстрее. Он взглянул на часы на руке. Предполагалось, что этот подъем пешком занимает два часа. Он собирался сократить это время в два раза, или еще больше, или сломаться, пытаясь это сделать.

Неудачная мысль. Боль пронзила его правый глаз, словно вязальная спица. Нед вскрикнул, не мог сдержаться. Он споткнулся и чуть не упал. Свернул вправо, в сторону от широкой тропы, где его никто бы не увидел, и его бурно стошнило в кустах за валуном.

Потом еще раз. Он чувствовал себя так, будто желудок пытается вывернуться наизнанку. Он стоял на коленях, прислонясь к шершавой поверхности большого камня. Он заставил себя дышать медленно. Его лоб покрылся холодным, липким потом; он весь вспотел. И дрожал.

Еще один медленный вдох. И вместе с ним сквозь боль и тошноту Нед опять ощутил гнев, жесткий, как оружие. Было странно и немного страшно, что он способен испытывать такую ярость. Он покачал головой, мрачно возражая кому-то, хотя никого рядом не было, некому было возражать.

— Не-а, — вслух произнес он, обращаясь к горе и к небу, — ни за что. Этого не будет. — На этот раз он не уйдет, не станет звонить и просить Грега отвезти его назад, чтобы принять душ и лечь и чтобы все на вилле говорили ему, что он, по крайней мере, пытался, что он сделал все, что мог.

Это не все, что он может. Он этого не допустит. Можно сделать больше. Когда это достаточно важно, можно сделать больше. Рассказывали о матерях, поднимающих автомобили, чтобы освободить своих детей, попавших под них.

— Этого не будет, — повторил он.

Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Она там, наверху. Он знал это совершенно точно. А здесь только он, Нед Марринер. Нет тети — то, что она сделала однажды, она не сможет сделать теперь. И дядя тоже. Его мать могла лечить беженцев в Судане, но она не сможет подняться на эту гору вовремя и не сможет ничего сделать на вершине, если бы даже поднялась. Только Нед связан со всем этим, он видел кровь, чувствовал запах памяти о кровопролитии.

Человек не просит те роли, которые ему дано сыграть в жизни; во всяком случае, не всегда.

Он осознал, что сжимает челюсти. И заставил себя расслабиться. Так невозможно бежать, а он должен бежать дальше.

Он сбросил с плеч рюкзак, отыскал там плеер и вставил в уши наушники. Выбрал шифр группы «Колдплей». Может быть, рок сделает то, чего не смогли сделать браслеты и листья рябины.

Нед снова надел на плечи рюкзак и вышел на тропу. Наверное, он выглядел неважно, потому что двое людей, спускающихся вниз, — муж и жена, похоже, — внезапно остановились и озабоченно уставились на него.

Нед выпрямился, выдавил слабую улыбку. Вытащил из ушей наушники.

— С вами все в порядке? Вам сейчас не следует подниматься наверх! — сказала женщина по-французски с немецким акцентом.

— Все в порядке, — ответил Нед, вытирая рот. — Небольшой сбой. Случалось и хуже. Я все время тут бегаю. Тренируюсь. — Он и сам удивился, как здорово научился лгать.

— Скоро стемнеет, — сказал мужчина, качая головой. — И наверху подъем будет сложнее.

— Я знаю, — ответил Нед. — Но спасибо. — Он опять вставил в уши наушники и прибавил громкость.

Нед бежал. За поворотом протянул руку назад и достал из бокового кармашка бутылку с водой, прополоскал рот, потом плеснул водой в лицо, не замедляя бег. Сплюнул в кусты. У него по-прежнему пульсировала боль в голове.

«Ни за что не вызовусь участвовать в рекламном ролике адвила», — подумал Нед.

Эта мысль его позабавила. Слегка. Слишком сильно болела голова. Он подумал о своей защите, которая сейчас действует, и о том, когда наступит тот эффект истощения, о котором его предупреждали Фелан и тетя. Он понятия не имел об этом.

Нед бежал мимо туристов, которые устало спускались вниз с горы в конце дня, лавировал между ними. Над собой, далеко в вышине, он видел большой крест на вершине. Он бежал туда, потом ему надо налево, вниз по гребню, вверх по другому гребню и вниз направо.

По крайней мере, так объяснила Вера-кок.

Какая-то женщина посмотрела на часы, когда Нед приблизился к ней, и погрозила пальцем, предостерегающе, покачав им из стороны в сторону. Это любимый жест французов. Его матери нужно посоветовать взять его на вооружение.

Нед и сам понимал, что уже поздно, день кончается. Что скоро поднимется ветер и стемнеет… но он бежит не ради удовольствия. Может быть, ему следовало распечатать листовки и раздавать их всем любителям грозить пальцем.