Павел Марушкин - Земля негодяев

В воздухе повисла ошеломленная тишина. Гаргулов с интересом отметил, что их ящерообразный спутник здорово изменился за последние полчаса: стал заметно выше, почти сравнявшись ростом с Костей, но главное — в каждом движении и жесте теперь сквозило неподдельное величие. Одежды его каким-то образом превратились в длинную, черную как ночь тогу, чешуйчатый лик обрел аскетичное благородство — так иногда глядят знатные вельможи со старинных картин. Нечеловеческие глаза Господина Высокое Небо обвели присутствующих и безошибочно остановились на Хорхе. Рука камрада Сентеро, сжимавшая ремень пистолета-пулемета, разжалась. Оружие брякнулось оземь, сам же испанец судорожно сглотнул и вытянулся по стойке «смирно». Остальные, недолго думая, последовали его примеру. Падали винтовки и охотничьи ружья, ракетометы и револьверы. Великий эгоист молча прошествовал мимо неровного строя повстанцев, пересек подъемный мост (Адораблевы молодцы так и не удосужились его починить) и скрылся в воротах. Его спутники с каменными лицами последовали за ним. Никто не проронил ни слова, даже Адриадакис не остановилась поприветствовать старых знакомцев, ограничившись сухим кивком. Господин Высокое Небо начал подъем по лестнице. Когда они достигли десятого этажа. Ласса обернулась.

— Вам с нами больше нельзя! — объявила девочка. — Оставайтесь здесь и ждите. Наш высокочтимый родитель удостоит вас своим вниманием несколько позже.

— Можете пока отдохнуть! — бросил через плечо Марикс. — Ближайшее время ему будет не до вас.

Милиционеры переглянулись и, не сговариваясь, вздохнули.

— Вот так всегда! — тихонько буркнул лейтенант. — Небось, когда оказались в полной за… извиняюсь, в глубокой Джеппе, то совсем по-другому пели!

— Ну, для великих эгоистов эт нормально! — хмыкнул Гаргулов. — И для не очень великих тоже… Ладно, Кость, думается мне, самое время кухню навестить. Что-то я проголодался… Адриш, ты с нами?

— Может, попозже… Мне надо найти Адорабля… И вообще, разузнать, что здесь происходит, — улыбнулась девушка.

— Только знаешь, давай сперва Дурко из багажника достанем? — предложил Сан Саныч лейтенанту. — А то мало ли что…

— Думаешь, сбежит? — хмыкнул Костя. — По-моему, Господин Высокое Небо его как следует загипнотизировал, или как там это называется… Я даже удивился, когда грузил: твердый, как деревяшка!

— А вдруг оттает? — ухмыльнулся Гаргулов. — Лови его потом незнамо где… Он же, сука, Неуловимый!

Покуда милиционеры вытаскивали Неуловимого Джо, буквально свалившегося им на головы, Адриадакис принялась расспрашивать знакомых. Новость об исчезновении Адорабля ошеломила ее: девушка снова и снова тормошила Хорхе, требуя подробности, — но испанец знал не больше прочих. Збышек, улучив момент, шепнул ей на ухо: «Надо поговорить, дело есть».

— Какое еще дело, Збыш… — отмахнулась было Адриадакис, однако Пшелвдупский смотрел на нее столь многозначительно, что девушка сдалась.

— Ну ладно, что там у тебя…

— Не при всех! — понизил голос Пшелвдупский. — Видишь медицинскую карету, ту, что на пару? Залезай в кабину…

Пребывающая в расстроенных чувствах Адриадакис забралась внутрь.

— Ну, я слушаю…

— Привет тебе от Адорабля! — многозначительно прошептал Збышек.

— Что?! Ты… Так ты знаешь, где он?! — В голосе девушки тревога смешивалась с облегчением. — Что с ним случилось?!

— Э… Ну да. Вроде того, — уклончиво отвечал поляк. — С ним все в порядке… Он просил меня встретить тебя и доставить по одному адресу… Думаю, у него есть какой-то план.

— Проклятье! Знал бы ты, как мне надоели его планы и интриги! — Адриадакис в сердцах стукнула кулачком по рулевому колесу. — Почему нельзя было по-человечески…

— Ну пожалуйста! Понимаешь, он очень просил! Говорил, это страшно важно… — Збышек избегал встречаться с девушкой глазами. — Он все объяснит, я уверен!

— Да уж, он объяснит! Ну хорошо, подожди — я сейчас…

Адриадакис хотела было открыть дверцу, но Пшелвдупский с неожиданным проворством схватил ее за руку.

— Нет! Ты что! Он просил — по возможности, незаметно от всех… Только ты, он специально просил! Говорил, это очень важно!

Девушка несколько мгновений колебалась. На лбу Збышека выступили капельки пота.

— Ладно, поехали… — хмуро бросила Адриадакис. — И знаешь что, Збыш? Я подчиняюсь такой вот «просьбе» последний раз! Хватит уже использовать меня втемную… Если он и дальше хочет продолжать в таком духе — нам придется расстаться!

— Ты серьезно? — удивился Пшелвдупский.

— Более чем!

Согласно распоряжению Хорхе, один из припаркованных возле Термитника паромобилей всегда должен был поддерживать в котле давление — на случай, если понадобится срочно куда-нибудь мчаться. Поэтому медицинская карета тронулась с места практически сразу. Несколько повстанцев проводили ее удивленными взглядами, но никто не подбежал узнать, в чем же тут дело. Отъехав немного от Термитника, Збышек прибавил пару.

— Ну, и куда ты меня везешь? — поинтересовалась Адриадакис.

— К себе домой… Так просил Адорабль, — добавил Пшелвдупский.

— Это далеко?

— Не очень… Расскажи пока о ваших приключениях. Как вышло, что ты оказалась в компании с этими… В смысле, с самим Господином Высокое Небо?

— Ну, все началось с того, что вы сбили аэроплан…

Збышек слушал молча, крепко сжимая руль. На лице его то и дело проступало выражение отчаянной решимости. Адриадакис отвлеклась от рассказа всего единожды: когда навстречу паромобилю по улице промчалась чертаха. На спине ее восседал тощий подросток, одетый по-ночному, то есть без шляпы и перчаток. Темные волосы мальчишки трепал ветер: судя по всему, он был в полном восторге от происходящего.

— Ого! Это что же, нам удалось заключить с герцоговыми птичками союз?! — удивилась девушка.

— Насколько знаю, у нас пока просто перемирие… — Збышек недоуменно пожал плечами.

— Похоже, они направляются в сторону Термитника…

— Похоже… Ну, вернемся — узнаем.

Крохотная квартирка фельдшера располагалась в одном из старых домов. Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж. Збышек зажег керосиновую лампу. Адриадакис осмотрелась. Низкий топчан, стол, заваленный бумагами вперемешку с медицинскими инструментами, книжные полки, уставленные специальной литературой, — обиталище скорее одинокого студента, чем высокопоставленного представителя городской администрации…

— Ты живешь один? А где Адорабль?

— Да, вот… Один совсем! — криво улыбнулся Збышек. — Присаживайся, я сейчас…