Леонид Кудрявцев - Мир крыльев (авторский сборник)

И все же диспетчеру повезло. Он рванул влево и, чудом оставшись целым, буквально ввалился в комнату дороги миров. Отпрыгнув в сторону, чтобы не мешать, он стал ждать тех, кто последует за ним. Но нет. Не было больше никого.

А потом пулемет замолчал, и Велимир понял, что с теми, кто был в коридоре, покончено. Он представил, как пулеметчик разглядывает сплошь заваленный трупами коридор, а горячий ствол пулемета едва заметно движется из стороны в сторону, подстерегая малейшее движение в этой мешанине тел.

Чувствуя тяжесть в желудке, Велимир задвинул внутренний засов, непонятно кем и для чего установленный на двери. Как бы то ни было, но он пригодился.

Повернувшись, он привалился к стене и увидел стража дороги Мирона. В правой руке у него был длинный острый меч.

– А я поначалу подумал – ты один из них, – сказал Мирон и сунул меч в ножны. – Чуть было не рубанул.

– Кто–то из пистолетчиков здесь уже был? – устало спросил Велимир.

– Был, – кратко ответил Мирон и кивнул в угол, где из–под грязной дерюги торчали две пары десантных ботинок на толстой рифленой подошве.

Кто–то стучал в дверь снаружи. Диспетчер и страж переглянулись.

– Что случилось? – спросил Мирон, доставая из кармана сигареты.

– Все, – сообщил Велимир и вытащил из его пачки одну штуку. – Конец комплексу, исследованиям, вообще… Только что всех убили: верховного друида, дорожников – всех.

Он никак не мог совладать с руками. Спички одна за другой ломались в его пальцах. Мирон пожал плечами и дал ему прикурить.

Глубоко затянувшись, диспетчер опустился на стоявшее неподалеку кресло и, чувствуя, как по телу побежала дрожь, чудовищным усилием не выронив сигарету, выталкивая из себя слова, как будто они становились поперек горла, заговорил:

– Пистолетчики… всех под пулемет: и своих, и чужих. Никто не ушел… Почему?.. Ведь все же дорожники… Только я один… Но почему?.. И было известно заранее… А потом пулеметчик…

Он замолчал, неожиданно вспомнив то мгновение, когда рванулся к двери в комнату дороги миров, осознав, что никак не мог добраться до нее живым. Ну никак не мог он это сделать. Потому что стрелял из пулемета профессионал. А профессионал всегда всадит пулю, куда нужно, и никто у него не уйдет. А он ушел. Почему?

Неужели – дорога? Может быть, она вмешалась и пулеметчик его не увидел? Но почему? Зачем я нужен этой дьявольской, связавшей бесчисленное количество миров ленте?

– Значит, зря я Хрюндика отпустил на недельку к родственникам на свалку. Втроем бы сейчас было сподручнее.

– Бесполезно, – махнул рукой Велимир.

В дверь уже колотили, похоже, прикладами.

– А что, сдаваться? – угрюмо спросил Мирон. – Ну уж нет. Я думаю, надо уходить.

Он посмотрел в сторону окна дороги миров и прислушался. За дверью была тишина.

– Похоже, заряд прикрепляют, – сказал диспетчер и вскочил с кресла. – Сейчас дверь рвать будут. Надо уходить.

Мирон пожал плечами, поправил пояс и вслед за Велимиром пошел к окну дороги миров…

Золотистая поверхность слегка пружинила под их ногами.

Диспетчер усмехнулся.

– А ты знаешь, – сказал он Мирону, – я на дороге первый раз в жизни.

Надо было куда–то идти, а они топтались на месте, заглядывая в окно, словно не решаясь оборвать последнюю связь с миром, в котором жили. Этот мир стал для них сейчас небольшой комнатой, где стояло кресло, в одном углу были стол и остальная мебель Мирона, а в другом лежала дерюга, из–под которой торчали две пары десантских башмаков.

Диспетчер вдруг подумал, что происшедшее с ним за последние часы лишь вызванная хрустальной гадюкой иллюзия и он, так и не выбравшись из тумана, видит галлюцинации. Вот сейчас кто–то нажмет кнопку тревоги, спасательная команда уничтожит гадюку, и для него все кончится…

– А может быть, не будем уходить далеко, – спросил он у Мирона. – Кто–то же должен им помешать выбраться на дорогу?

– Кому? – удивился тот, машинально поглаживая седую бороду.

– Ну, пистолетчикам.

– Ах, пистолетчикам! – Мирон улыбнулся. – Нет, это не нужно. У меня кое–что на этот случай припасено.

Он вытащил из кармана рубиновую звездочку и, широко размахнувшись, швырнул ее в окно. Она вспыхнула, разлетелась огненными осколками, из которых мгновенно возник стального цвета экран.

– Все. – Мирон зачем–то вытер руки о штаны. – Теперь этот мир закрыт.

– Как ты это сделал? – удивился Велимир.

– Каждый страж дороги миров это умеет, – ответил Мирон. – Все, теперь можно отправляться дальше и об этом мире не беспокоиться.

– Он что, теперь будет закрыт навсегда?

– Почему? – усмехнулся Мирон. – Мы вернемся лет через пять и проверим. Может, там что–то изменится?

– А если не вернемся?

– Что ж, придет другой страж дороги и откроет окно. А если этот мир ему не понравится – снова закроет. И пусть будет так. Честно сказать, мне всю жизнь хотелось немного попутешествовать. Пойдем.

И они пошли. Все дальше и дальше, по прямой, как стрела, и бесконечной, как смерть, дороге миров. С каждым пройденным метром им все труднее было помнить, кто они такие и зачем вышли на дорогу. А еще они изменялись. Страж миров все более походил на медвежонка коалу, а диспетчер превращался во что–то на сильных мускулистых лапах, с маленькой круглой головкой и длинными, покрытыми перьями руками по бокам туловища…

А дорога бежала вперед. То время, которое она потратила на наблюдение за Птицем и медвежонком, кончилось. В конце концов, как могли их крошечные мысли, чувства и желания сравниться с тем, чем обладала она? Однако все же что–то интересное в них было. Может быть, поэтому, когда они стали частью дороги, в одном из ее отростков возникли два новых мира. Мир высоких эвкалиптов и пьянящий свободой мир крыльев…