Татьяна Нартова - Зимнее солнце

Уже с десяток их валялось рядом с фургоном, постепенно оживая от электрических разрядов решетки. Взревев дурным басом, их командир не выдержал такого издевательства и лично полез меня доставать. И тут мне пришла в голову достаточно рискованная, но все же вполне реализуемая мысль. Резким броском поднявшись на ноги, я рванула к решетке, вытянув руки в небольшой проем между соседними прутьями, по которым тут же полоснули толстенным когтем. Закричав от боли, я отпрыгнула обратно на пол фургона, последним рывком дорывая в клочки черную ленту. По запястью потек ручеек крови, однако, мне было сейчас некогда обращать на это внимание. Тем более что рана оказалась неглубокой, почти сразу затянувшись кровавой корочкой.

— Викант! — кажется, я сорвала голос, но добилась своего. Не успевший даже повернуться джин в тот же миг получил мечом промеж ребер и, захрипев, грохнулся где-то в районе левого заднего колеса, — Оружие! Берегись!

Реакция приятеля оказалась намного лучше, чем я даже могла предположить. Одним движением бросив мне под ноги свой нож, вторым он заколол напавшего на него сзади рубинного громилу. Мне оставалось лишь довольно улыбнуться, прежде чем леквер полностью пропал из поля зрения, вступая в схватку сразу с тремя противниками. Кроме длинных когтей, они имели еще и приличное вооружение, состоящие из кривых ятаганов и боевых топориков. Теперь надо было каким-то образом освободиться от решетки. Едва преодолевая дрожь в коленях, я добралась до выхода из фургона, словно ненормальная заворковав:

— Идите сюда, джинники, цыпа-цыпа! — двое из громил переглянулись, и с ревом бросились на мой призыв. Судя по их разгневанным мордам, с ними еще никто так не обращался. А уж когда я добавила:

— Ну, голубчики, идите к мамочке, тупоголовые вы твари! — они совершенно свихнулись от гнева, забыв и об опасной решетке, и о трех десятках лекверов за спиной. Такого результата даже я не ожидала. Прежде чем грохнуться от очередного разряда на землю, они успели разодрать несколько прутьев, и конкретно погнуть оставшиеся "розочки" и "лилии". Мне хватило и трех секунд, чтобы выпрыгнуть в образовавшийся проход, сейчас же принимая на свой нож большущий топор. Джин мрачно осклабился, давя всей своей тушей на мое оружие, но в мои планы не входило просто так сдаваться. На моей стороне играло одно, но очень важное преимущество: в отличие от неповоротливых, грузных джинов я была гораздо увертливее и почти в два раза меньше самого "щуплого" из них. Резко уйдя вправо и пустив ручку топора по лезвию, я оказалась сзади противника, который, не ожидая такого маневра, едва не пропахал носом мостовую. Следующим ударом в основание шеи рубиновый громила был отправлен на тот свет.

— Не ожидала от тебя такой прыти, — раздался рядом саркастический голосок Мэрке, гасившей всех и каждого сдвоенными залпами огня. Я впервые видела подобное, поэтому на пару секунд отвлеклась от окружающей действительности, за что едва не поплатилась отрубленной рукой. К счастью, Алерг, сражавшийся неподалеку, оказался менее рассеянным.

— Сколько ты так можешь? — вращая над головой свою железяку с крючками, поинтересовался он у элемы.

— Не знаю, — попыталась пожать плечами в ответ девушка, но очередной рубящий удар сверху помешал ей это сделать. На сей раз, я успела поднырнуть под объемистое пузцо красномордого грубияна и всадить в него нож, прежде чем он раскроил бы Мэрке череп. Сражаться в узком проулке было весьма неудобно, тем более что в нем толпились еще не менее двадцати джиннов и пятнадцати птиц. Последние, кстати, не чуть не менее храбро сражались с "перегревшимися" на солнышке тварями. Нескольких из них я знала не только по именам, но даже общалась с ними. Правда ни одной похожей на мою Пушинку птицы я так и не нашла. Все "коняшки" были весьма далеки даже от самого понятия "образование", говорили мало, да и представляли мир как-то совершенно иначе, чем их двуногие наездники. Но в сложившейся ситуации было не так уж важно, кто есть кто и сколько знает. Главным было умение убить или ранить как можно больше врагов, а пернатые подруги в этом отношении ничуть не уступали ни мне, ни лекверам.

Я едва не получила мечом под колени, слишком увлекшись сражением с еще одним джином, азартно гонявшим меня по всей ширине дороги с ятаганом наперевес. Помог, как всегда, его величество случай. Зацепившись в горячке боя за едва заметный камушек, я полетела вперед, да так и шлепнулась прямо на своего противника. Ждать было нечего, и в следующее мгновение он был убит ударом ножа в сердце. Второй громила так и не понял, откуда у него неожиданно появилась дырка в легком.

— Ты мне еще должна, — хмыкнула элема, и снова исчезла в толпе, не дав мне, как следует поехидничать. Хотя мне совершенно было плевать на происходящее вокруг, потому что больше всего меня беспокоила моя собственная жизнь, однако я невольно с горечью отмечала, что нас становится все меньше. Конечно, количество джинов тоже сокращалось, но их трупы буквально через мгновение испарялись вонючим дымом, а вот трупы лекверов так и оставались лежать в лужах голубоватой жидкости. Я уже приметила среди павших пару хорошо знакомых мне парней, и мысленно просила всех известных мне святых сохранить жизнь остальным. Пару раз мне удавалось наткнуться на Виканта, с облегчением замечая, как легко на его лице и руках заживают небольшие порезы и синяки. Капитан, рубившийся неподалеку, весело присвистывал и улыбался, и я его понимала. Всю жизнь он только и делал, что убивал подобную нечисть, так что мое сопровождение было для него скорее наказанием, чем возможностью отдохнуть. И вот, наконец, выдался шанс всласть помахать мечом, да еще при этом отомстить гномам, которые, по слухам, успели немало ему насолить еще до перемирия.

Очередная туша с ревом понеслась в мою сторону. Деваться было некуда. Справа торчал выступ стены, слева вовсю разгорался бой между птицей и вторым джином. Рубиновая тварь даже не собиралась сворачивать, явно желая просто-напросто насадить меня на свой ятаган, словно кусочек мяса на шампур. Не верьте тем, кто говорит, что в минуту смертельной опасности перед ними пронеслась вся жизнь. Лично я отчего-то увидела встревоженное лицо зеленоглазого нахала, со злостью произносящего: "Она должна жить столько, сколько я скажу! Вы что, не понимаете, что она натворила?! Я никогда даже не слышал о таком". И тут мир куда-то поплыл разноцветными огнями. И среди этих огней раздался нечеловеческий вопль, больше похожий на предсмертный крик поросенка, которого решили заживо поджарить на вертеле. Я едва успела прикрыть глаза от нестерпимого жара, но тут же почувствовала, как мои ноги отрываются от земли. Ощущение полета и радости в какой-то момент настолько переполнило меня, что осталось только счастливо заорать от восторга. По щекам заструились, казалось, сладкие слезы. Но не успело мной полностью завладеть это прекрасное ощущение, как камни мостовой резко полетели ко мне навстречу, и через секунду я уже лежала на земле, выжатая, как лимон.