Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой

— Было, — кивнул Пассионарио и его равнодушный взор, наконец, хоть немного изменился, став откровенно печальным. — Ну, что теперь? Сам им займешься?

— Мне некогда. Мне надо еще Кантора найти. Может, потом займусь. А ты сиди тихо и постарайся с ним вообще не общаться. Больным прикинься.

— Кантора? — с несчастного лидера мигом слетело все его депрессивное равнодушие, он подскочил на койке и с ужасом уставился на собеседника. — А ты его не нашел? Разве он не был со всеми?

— В том-то и дело, что не был. Когда у Рико возникли подозрения, он не нашел ничего лучше, как поделиться ими именно с Кантором. Он его лучше всех знает и больше всех доверяет. Они откололись от остальных, никому ничего не сказав, только Кантор тайком предупредил Эспаду. Он почему-то ему больше всех доверяет…

— Эспада был его учителем, — мимоходом откликнулся Пассионарио. — Когда-то Кантор брал у него уроки фехтования. Не всерьез, конечно, а для сцены… Но, в общем, он его знал раньше. Ну, и дальше?

— И Кантор сунулся на эту хату, которую им дал Сорди. Хорошо, хоть Рико с собой не потащил, прикрывать оставил. Там его и повязали. А проследить, куда его потом дели, Рико не смог, его засекли. Сам еле сбежал. Если бы он не родился в этом городе и не знал там каждый закоулок, вообще бы не сбежал. Вот такое иногда получается из твоих мальчишеских выходок. Ведь все из-за тебя, ты же понимаешь? Если бы ты был на месте, ничего бы с Кантором не случилось. Никто бы его не отправил в Голдиану. А так он теперь где-то висит, как и было ему предсказано, и пытается забыть все, что когда-либо знал обо мне и остальных ребятах. Если, конечно, он еще жив.

— Он должен быть жив, — тихо всхлипнул Пассионарио. — Амарго, найди его, пожалуйста. Ты его найдешь, он не должен погибнуть сейчас.

— «Не должен»? Послушай, когда до тебя дойдет, что жизнь не подчиняется идиотским желаниям инфантильного разгильдяя? Не хочу, не надо, не должен… Как ребенок!

— Нет, ты не понял. Я сказал сейчас не должен. Я видел… Совсем не там, и не тогда!

— Ты видел, как погиб Кантор? Когда и где?

— Там же, где и все мы. В Астрайском ущелье. Этим летом… или другим. Но летом. Нас зажали в этом ущелье… и перебили всех. То есть, абсолютно всех. Пленных не брали. Раненых добивали. Я был последним, я видел все, до конца. И как погиб ты, тоже видел. Хочешь, скажу? — он поднял на Амарго глаза, все еще полные слез, но уже тронутые нездоровым лихорадочным огоньком. — Давай, скажу. Может, тебе понятнее будет. А то тебе до сих пор кажется, что я истеричный наркоман, инфантильный плакса и тому подобное. Хочешь, я расскажу тебе все? Все, сначала до конца. Испытаешь свои хваленые нервы. Хочешь? Узнать, как погибнут твои друзья, как погибнешь ты, и как погибнет этот мир? Конец света я тоже видел. Рассказать?

— Не надо, — дрогнувшим голосом ответил Амарго и встал. — Не рассказывай. Во всяком случае, не сейчас. Мне надо бежать. А ты прими лекарство и попробуй уснуть. Я найду его. А о том, что ты видел, поговорим, когда поправишься. Не сейчас. А то с тобой опять что-то случится.

Пассионарио молча кивнул, проводил его взглядом, и, когда за ним закрылась дверь, сделал совершенно противоположное. Встал, оделся и осторожно попробовал, в состоянии ли он колдовать. Затем набросил куртку, сунул в карман сигареты и присел у стола, чтобы немного отдохнуть и заодно подумать, предупреждать кого-нибудь о своем уходе, или так сойдет. Проблема решилась сама собой. В хижину вошел дон Аквилио и, увидев шефа одетым и готовым к подвигам, пришел в ужас.

— Товарищ Пассионарио! — воскликнул он. — Куда вы собрались в таком состоянии? Случись что, меня же точно под трибунал отдадут!

— Не беспокойтесь, — печально утешил его шеф. — Ничего не случится. Я на минутку. Мне надо просто кое-какие вещи забрать.

— А если кто придет, что говорить?

— Что я сплю и не велел меня будить.

— Так ведь товарищ Амарго запросто вломится, даже если вы спите! И, кстати, объясните мне, будьте добры, кому я должен подчиняться? Ваши друзья, товарищ Амарго и товарищ Сорди, похоже, насмерть сцепились за… э-э… звание вашего друга. Сегодня утром приходил товарищ Сорди и строго-настрого приказал не пускать к вам Амарго. А как его не пустить? А сам Амарго только что приказал не пускать к вам Сорди. И что я должен делать, если он придет? Он же старше по званию, как я должен его не пускать? Разберитесь как-нибудь с вашими друзьями. Что мне делать?

— Скажите Сорди, — вздохнул шеф, — что я его сам позову. Чуть позже. А подчиняться вы должны мне. Ни Сорди, ни Амарго ничего вам не должны приказывать. В особенности, кого ко мне пускать, а кого нет. Я говорю — пускать всех. Понятно?

— Понятно, — согласился дон Аквилио. — Только уж как хотите, но никуда я вас одного не отпущу. Возьмите с собой кого-нибудь. Не ровен час, где-нибудь упадете…

Пассионарио снова вздохнул и посмотрел на своего начальника охраны.

— Дон Аквилио, зачем вы отпустили Кантора? Ведь попроси у вас генерал кого-то другого, вы бы тут же вспомнили, что подчиняетесь лично мне и без моего ведома не обязаны отдавать своих людей в чье-либо распоряжение. Почему его отдали? Вы его за что-то не любите?

— А разве… — начальник охраны заметно растерялся. — Разве вы против?

— А почему вы решили, что я не должен быть против?

Дон Аквилио растерялся окончательно и замялся, не зная, что сказать. Пассионарио посмотрел на него пристальнее и как-то очень ласково произнес:

— Вы присядьте. Вот сюда, напротив. И давайте поговорим. Вы мне все объясните, ничего не скрывая. Вы ведь мне доверяете, не правда ли? Посмотрите мне в глаза. Ведь доверяете?

И осторожно положил ему руку на плечо. Как бы по-дружески. В общем, можно было и без этого, но при прямом физическом контакте получалось вернее. И, разумеется, дон Аквилио немедленно проникся к шефу безграничным доверием.

— Только не говорите, что я вам сказал, — попросил он. — Товарищ Сорди просил не распространяться и не разговаривать с вами на эту тему, а то у вас могут быть неприятности…

И начал выкладывать такое, что у бедного вождя челка встала дыбом. Оказывается, товарищ полковник Сорди регулярно проводил беседы с его личной охраной, как бы между делом жалуясь на товарища Амарго, который то ли втерся в доверие к лидеру, то ли чем-то его шантажирует, но манипулирует им как хочет. И своего человека сунул к нему в охрану, чтобы иметь возможность за ним следить, когда это невозможно лично. И бедный товарищ Пассионарио то ли не понимает, что с ним делают, то ли не знает, как от них отделаться. И надо непременно что-то с этим делать, вот только он еще не придумал, что. А пока он не придумает, очень просил не заводить разговоров с бедным обманутым вождем на эту тему. Он либо не поверит, если настолько им доверяет, либо будет начисто все отрицать, если его чем-то запугали. Товарищ Сорди сам приложит все усилия, чтобы его переубедить, а уж потом…