Вальтер Моэрс - Город Мечтающих Книг

Когда Тень-Король наконец утащил меня из библиотеки, я словно очнулся от прекрасного сна. Шаркая и натыкаясь на стены, я скитался по замку в надежде отыскать свою мечту, но найти библиотеку мне не удалось так же, как раньше выход.

Когда в своих отчаянных поисках я — лишь бы немного развеяться — открывал какую-нибудь обычную книгу из тех, что в изобилии лежали по всему замку, они казались мне настолько пресными и бессодержательными, что уже через несколько фраз я в ярости бросал их в стену. Прочая литература любого рода и жанра утратила для меня смысл, и страдания, которые мне выпало перенести, были вполне сравнимы с неисцелимыми любовными муками или абстиненцией у того, кто принимал тяжелые дурманящие вещества.

Во время одной из таких тщетных прогулок я встретил Тень-Короля. Он стоял в полутьме коридора и своим внезапным появлением испугал меня до полусмерти.

— Хватит, — сказал он. — Так больше продолжаться не может.

— Тогда отведи меня в библиотеку! — взмолился я.

— Это тебе не поможет, — возразил он. — Отведу-ка я тебя в другое место.

— И куда же? — боязливо поинтересовался я.

— Наверх. Назад в Книгород.

— Что ты хочешь сделать? — недоуменно переспросил я.

— В последние несколько дней я много думал. И над твоим предложением тоже.

Я порылся в памяти. Какое еще предложение? Потом я вспомнил.

— Ты о предложении вернуться и поселиться в жилище Канифолия Дождесвета?

— Я больше не принадлежу к живым там наверху, но и среди мертвецов внизу мне тоже не место. Возможно, там я найду место на границе миров, где смогу существовать. Наверное, стоит попробовать.

— Замечательно! — воскликнул я.

Стоило пробудить ее, тоска по миру наверху, по свежему воздуху и солнечному свету разом вытеснила тягу к библиотеке Орма.

— Но существует одно затруднение, — сказал Гомунколосс. — И у него даже есть имя.

— Фистомефель Смайк, — мрачно вставил я.

— Пока мы его не устраним, у нас не будет ни шанса. Вот каково мое условие — ты поможешь мне прикончить Смайка. Если мне это пообещаешь, я отведу тебя наверх.

На сей раз мне не пришлось долго раздумывать. От возбуждения голова у меня все больше прояснялась.

— Согласен. Но как ты собираешься это осуществить?

— Вместе мы победили самого опасного обитателя подземного мира катакомб. Значит, сумеем справиться и с самым опасным обитателем наземного.

— Да, да, хвала смелым! — воскликнул я. — Идем скорей.

— Сначала мне нужно кое-что уладить, — остановил мой порыв Гомунколосс.

— Что же? — Ну, да, конечно, всегда находится какая-нибудь загвоздка.

— Я должен освободить Кожаный грот от негодяев, которые его захватили. Если я покину мои владения, то пусть в них будет чисто. А ты мне в этом поможешь.

Должен признаться, мои верные друзья, что перспектива вдвоем схватиться с самыми опасными и безжалостными охотниками за книгами несколько поумерила мое желание отправиться немедля. Я даже затосковал по библиотеке Орма. Но пути назад не было.

Прощание с Тенерохом

Когда мы с Гомунколоссом направились к выходу из замка, нас сперва сопровождало лишь несколько живых книг. Тень-Король целеустремленно шагал вперед и ни на одной развилке не медлил ни секунды.

— Как тебе удается всякий раз находить дорогу? — спросил я. — Есть какой-то секрет?

— Не знаю, что сделал с моими глазами Фистомефель Смайк, — ответил Гомунколосс, — но с момента преображения я стал видеть то, чего не замечал раньше. Будто в микроскоп смотрю. Для меня эти стены выглядят иначе, чем представляются тебе. Мне доступны малейшие отличия. Как будто все стены оклеены разными обоями, так гораздо легче ориентироваться. Конечно, они иногда перемещаются, чтобы меня позлить, но рано или поздно все равно возвращаются на старое место. Иногда требуется чуть больше времени, но мне всегда удавалось выбраться.

Тут я заметил, что за последние несколько минут пристроившихся за нами, как минимум удвоилось. Теперь к ним присоединилась еще и пара-тройка Плачущих теней, которые, рыдая, плыли за нами. Их становилось все больше и больше, пока наш уход из Тенероха не превратился в процессию. Из каждого коридора возникали все новые тени, из каждого уголка выбиралась, выползала или вылетала какая-нибудь живая книга, пока наша свита не стала поистине огромной.

И печальные звуки издавали не только тени. Книги тоже поскуливали и хныкали, будто знали, что Тень-Король покидает их навсегда. На душе у меня стало тяжело. Как же я сроднился с замком Тенерох и его странными обитателями! На краткое время он стал мне второй родиной. Я так много здесь пережил и узнал, и всегда буду тосковать о нем. Ведь, как бы ни завершилось наше приключение, маловероятно, что я когда-нибудь вернусь сюда.

Я заметил, что и Тень-Король не остался равнодушным. Его шаг все убыстрялся, и время от времени шорохи выдавали его волнение. А я, выйдя наконец за ворота, одновременно испытал горе и ощущение свободы. Я никогда бы не поверил, что шаг через за порог, о котором мечтал так долго, совершу со столь смешанными чувствами.

Внешний мир встретил нас влажным жаром и красными отблесками огня, и живые книги, высыпавшие за нами из замка, взбежали на крепостные стены, чтобы долго смотреть нам вслед. Тени остались у входа и плакали навзрыд, так что их всхлипы мы слышали, даже поднявшись на перешеек и пройдя через ворота в соседнюю пещеру.

Возвращение в Кожаный грот

Порог Кожаного грота я перешагнул один. И там меня ждало ошеломляющее зрелище. Полки пустуют, мебель сожжена дотла. Со стен свисают обрывки кожаных обоев. Книжная машина превратилась в развороченную руину, так как охотники, по-видимому, использовали ее как источник металла. Исчезли целые лестницы и перекрытия, галереи и полки. Пахло горелой бумагой.

Я насчитал четырнадцать охотников, — как всегда, вооруженных до зубов. Они сидели небольшими группками, передавая по кругу бутылки с вином. Один, забравшись на верхнюю галерею машины, пытался оторвать перила. Ронга-Конга Комы нигде не было видно.

— Должен просить вас немедленно покинуть Кожаный грот! — крикнул я дрогнувшим голосом. Эту фразу велел мне заучить Гомунколосс. Я снова играл роль приманки.

Только теперь меня заметили охотники, которые, по всей видимости, находились на той или иной стадии опьянения. Вскочив, они недоуменно загомонили, а потом вдруг расхохотались.