Виктор Зайцев - Дранг нах остен по-русски

- Нет, я не хочу видеть своих правнуков на параде гомосексуалистов, планы менять нельзя. - Надежда решительно отодвинула чашку кофе. - Мы столько пережили, такую промышленность подняли, а вы? Чего боитесь? Надо смелее действовать, нет союзников, - сами справимся. Много у СССР было союзников в двадцатые годы? Выжили, и Гитлера разгромили. Почему я должна напоминать мужчинам, что у России только два союзника -- армия и флот?

- Мобилизационный ресурс у нас маловат, - скривился Петро, - выставят турки сто тысяч своих янычар, даже победа для нас станет пирровой.

- Но, Венеция как-то воевала с Турцией лет триста, - задумчиво произнёс Павел Аркадьевич. - Правда, исключительно на море, сухопутных сражений не помню. Да и не одна Венеция была, всегда в союзе воевала.

- Вот, - указала на географа Надежда, - вшивая Венеция воевала, а мы не можем? Сам же говорил, что наш флот крупнейший и сильнейший в Европе, так?

- Почти так, - согласился Павел Аркадьевич, - даже в Непобедимой Армаде было около ста двадцати кораблей, против них англичане наскребли пятьдесят два, по-моему, судна. Так это ещё через десять лет будет. Сейчас наши корабли, с учётом вооружения и самоходных катеров, самые сильные во всей Европе, без сомнения.

- В этом что-то есть, - забарабанил пальцами по столешнице Петро, - ударить турок с моря, с треском, громом. Напугать, чтобы они и не думали пехоту на север двигать, да заставили Батория мир заключить, с нами, шведами и Русью. Надо хорошо всё продумать, может и выйдет нормально.

- А в Королевце распустить слух, что все корабли отправились в Мурманск, за мехами, вместе с армией. Пусть соседи-цесарцы думают, что в городе один полк остался, глядишь, рискнут напасть, - вставил свои предложения Анатолий, явно решивший воевать вблизи от жены.

- Хорошо, так и сделаем. - Подытожил наместник. - К весне готовим большой морской поход в Константинополь, под легендой посещения Мурманска. Адмиралом поставим Хесселя, он не откажется пограбить турок. Полки выводим в поле, на манёвры, я этим займусь, распространив слухи о беззащитном Королевце.

- Я плыву с эскадрой до Испании, попытаюсь найти союзников. - Вставил свои рупь двадцать Павел Аркадьевич. - Но, прошу до окончания нашего рейда ничего голландцам, датчанам и англичанам не обещать, однако, шведов не пугать. При всех минусах, лучше пусть будет Швеция нашим союзником, чем врагом.

- Ещё предложения будут? - Традиционно закончил совещание Петро. - Нет? Тогда так и решим. Весной отправим эскадру в Константинополь, Аркадьича в Испанию, армию на поле. Бог даст, проживём лето, осенью решим, что делать.

- Ребята, - поднялся с места Володя с бокалом в руках, - может, выпьем всё-таки за новый, 1579 год?

- Правильно, - все поднялись с мест, держа бокалы с настоящим кислым шампанским из провинции Шампань, в руках. - С Новым Годом, с новым счастьем!

Новый год впервые встречали со старшими детьми, которых магаданцы начали постепенно вводить в суть своей политики. Все дети от четырнадцати до девятнадцати лет обучались в университете, младшим пока хватало школы. Старшие помнили двадцать первый век, некоторые ещё скучали по телевизору, компьютеру. Но, на фоне происшедших перемен, когда с детских лет они видели голые трупы убитых врагов, когда помогали работать в огородах, и, выпаривать вшей из вогульских одежд, дети здорово изменились. Глядя на них, можно было любого представить "пятнадцатилетним капитаном", описанным Жюлем Верном. Парни и девушки с двенадцати годов научились стрелять из ружей и пушек, все получили навыки кузнечных, слесарных, токарных и литейных работ.

Парни стали неплохими охотниками и рыбаками, отцы воспитали в них умение выжить в лесу. Девушек матери, слава богу, научили не только готовить пищу и убирать дом, но, и ткать, прясть, вязать, работать в огороде, выделывать шкуры, солить и коптить рыбу, вялить мясо, и, обязательно, стрелять из всех видов огнестрельного оружия. Поставленные на грань выживания, матери и отцы двадцать первого века, изменили своё отношение к детям. Родители поняли, что умение выжить в любых обстоятельствах, а, ещё лучше, победить, стало главным. И, никакое другое знание не поможет детям, пока они не станут своими в жестоком и кровавом шестнадцатом веке. К счастью, трудные годы уходили в прошлое, вопрос физического выживания уже не стоял перед магаданцами. В университете Петр решил вести курс рукопашного боя, нанял для обучения фехтованию лучших мастеров, для девушек и парней. Так, что с занятий дети возвращались измождённые, как физически, так и умственно.

Магаданцы взялись за воспитание своей смены жёстко, понимая слабое место своих начинаний именно в преемственности поколений. Все договорились, что первый поток университета, где обучались старшие дети, с местными ровесниками, разумеется, будут готовить до упора, хоть пять лет, хоть десять, если понадобится. Но, передать максимально возможные навыки, чтобы дети смогли понять и освоить следующий уровень знаний. Да, Елена Александровна, при полной поддержке командиров, потребовала от каждого из магаданцев, изложить свои знания и опыт на бумаге. Пусть бессистемно, пусть не корректно, но, пока все относительно молодые и голова работает, надо вспоминать. Еженедельно губернатор навещала своих друзей, вымогая не меньше пяти листов рукописного текста мемуаров, независимо от нагрузки и самочувствия.

Все магаданцы давно подготовили детей к вхождению в политику, но, именно в этот новогодний праздник, подростки впервые официально услышали то, что родители обсуждали дома. Услышали, как руководство к действию, как цель, поставленную перед всеми магаданцами, на многие поколения вперёд. Впервые юноши и девушки почувствовали себя равными своим родителям, вслушиваясь в их разговоры и примеряя на себя взятые отцами обязательства. Парни невольно расправляли плечи, девушки примеряли себя на роль губернатора. Молодёжь мечтала о подвигах, старики, да, именно старики, ведь многим из экстуристов перевалило за сорок, размышляли о будущем. О том, что станет с их начинаниями через двадцать или тридцать лет, о том, какой будет Россия в этом мире. Прошли пять веков, пусть и в обратную сторону, но, русские люди останутся такими навсегда. Быть может, не так и ошибся Чернышевский, на многие века вперёд озвучив извечный русский вопрос, "Кто виноват" и "Что делать".

Рано утром 1 января 1579 года Петро проснулся в предрассветных сумерках, лежал рядом с Ларисой, не решаясь её разбудить. На улице начиналось раннее средневековое утро, хозяйки задавали корма домашнему скоту, торговцы и рыбаки спешили по рабочим местам. Город просыпался, но не так, как в двадцать первом веке, к десяти часам утра, а так, как положено рабочему люду, задолго до рассвета. День не был выходным, да и по воскресеньям коровы тоже хотят есть. Так, что и в выходной день большинство горожан просыпалось до рассвета. Головлёв любил такие предрассветные минуты, дававшие ощущение бесконечно длинного дня, уверенность, что удастся сделать всё задуманное и ещё останется время для семьи.