Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской социологии

– Уже интересно. И что же это 'все'?

– Остановишься ли ты на женщинах, или рискнешь попытать счастье с мужчинами.

– В смысле, остановишься на женщинах? – в первый момент, правда, не понял нить его рассуждений, – А если изначально мужчин любил?

– Такое там тоже описывается, но в тоже время говорится о том, что есть определенный процент любопытства.

– А подробнее? – разумеется, мы оба благополучно забыли про ноутбук, так как мне куда интереснее слушалось в его исполнении, а сам Алиэль был слшишком напряжен и занять только тем, как правильно подобрать слова, чтобы мне все понятно стало.

– У них там, на Земле, молодые люди иногда спят друг с другом только из любопытства.

– В смысле с парнями?

– И с девушками тоже.

– У нас тут так же.

– Хочешь сказать у вас, у темных.

– Да ладно, – фыркнув, махнул рукой, – у вас точно так же. Причем у нас женщины еще как-то марку держат. А у вас…

– Не говори о том, чего не знаешь! – возмутился светлый.

О, да! Какой трогательный патриотизм. Не перестаю ему удивляться. Андрей ведь уже успел всех нас приучить к мысли, что мы, хоть темные, хоть светлые, не так уж сильно друг от друга и отличаемся. Чего же тогда Алый так кипятиться? Да, потому что он самый упертый из нас всех. Как вбил себе в голову, что темные – главные враги его народа, так никак от стереотипов избавиться теперь не может.

– Хорошо. Вот ты со своей первой девушкой, как переспал? По любви? – задал прямой вопрос и получил на него ответ еще до того, как светлый эльф произнес хоть слово.

У него кончики ушей снова пылают. Какое еще нужно доказательство? С невинным вопросом в глазах смотрю на него и жду, как он будет выкручиваться. Приходиться поторопить.

– Так как?

– Она мне очень нравилась, – наконец, выдавил он из себя, – И я за ней как положено ухаживал и все такое…

– Ичто? Я что ли своих мужчин не обхаживаю.

– И по углам не зажимал! – сорвался он, но я только лишь улыбаюсь.

– В коридорах общественного пользования, может, и не зажимал, а в спальне?

– Слушай, это совершенно разные вещи! – запротестовал светлый.

– Интересно, в чем? В том, что тебе просто духу не хватило прилюдно признать ваши отношения?

– Нет. В том, что в отличие от некоторых, меня подобные штучки не возбуждают!

– Не стану отрицать. Меня возбуждают. И еще как.

– Ага! – торжествующе воскликнул Алый, – недаром о вашей распущенности…

– Нет, дослушай, – перебил я и попытался донести до него свою точку зрения, – здесь дело не в распущенности. Просто, я считаю, что в любых отношениях есть период, когда они только-только начинают переходить определенные рамки приличий, то есть когда можно уже только за ручку держаться, но и большее себе позволять. И ты настолько опьянен этим, что просто не можешь вовремя остановиться. Например, когда вы с ним… в твоем случае, с ней, вдвоем в харчевне, то так и тянет положить под столом руку ему на колено. Пока никто не заметил, позволить себе чуть больше, чтобы не окружающим, а в первую очередь самому себе, доказать, что вы с ним на самом деле вместе. Обозначит право собственности, понимаешь?

Алый помолчал, потом все же решил ответить.

– Согласен. Просто я думаю… – он запнулся, словно был не уверен в том, что собирался озвучить, – Что, когда все это делают мужчины, это выглядит просто неприлично и противоестественно.

– А чем между мужчинами неприличнее-то? Не все ли равно, какая перед тобой пара?

– Мне не все равно.

– Да? Посмотрите, какие мы недотроги. А как же тот факт, что ты хочешь меня? Или все еще отрицать будешь?

И зачем я только соловье заливался и на путь истинный пытался его наставить? Последнюю мою реплику он явно пропустил мимо ушей. Потому что вдруг спросил:

– А с Нанисой… как у тебя с ней было в первый раз?

Именно в этот момент, улыбка сползла с моего лица, и я пожалел, что вообще к нему в комнату напросился.

Алый

С Машкой трудно. Я неробкого десятка, но его показная откровенность регулярно смущает меня. Как можно говорить такие вещи вслух? Не понимаю. Хотя в его исполнение это все звучит удручающе естественно. Как-то сразу понимаешь, с этим темным не получится по-другому общаться. Но это еще не означает, что он меня не бесит. Бесит. И еще как!

С какой стати он вообще ко мне заявился?! Хотя, конечно, я прекрасно понимаю, зачем он пришел. И осознаю, что, несмотря на вялую попытку выставить его за дверь, прогнать его у меня не получится. Не настолько сильно я сам хочу, чтобы он ушел. Напротив, предпочел бы, чтобы остался. Но как я могу прямо признаться в этом? Нет. Уж лучше так. Пусть он сам… Обрываю себя на середине мысли. Что-то все эти мои рассуждения трусостью попахивают. А Машка говорит, говорит… и я не знаю, чем ему ответить.

А потом все как-то само собой получается. Он все еще злит меня то одной фразой, то другой. Но мне спокойно и хорошо уже оттого, что он просто рядом сидит. Это странное чувство. Будь он девушкой, я бы уже давно поднял руку и обнял его за плечи. Но не на секунду не забываю, что рядом со мной парень. Мужчина. Такой же как я. Хотя, не совсем такой же.

Он старше. Много старше, как оказалось. Сто пятьдесят два против моих ста двух – очень много. У него за спиной брак и бессчетное количество случайных и не очень связей, за каждую из которых мне хочется придушить его в отдельности. Признаю: ревную. Так ревную, что, порой, самому страшно становится. Ни к одной из своих девушек я так не относился, а тут… он! Хотя, ни одна из моих любовниц не могла похвастаться такой обширностью любовных связей, как этот темный.

И все же, почитав книгу из мира нашего психолога, мне хочется узнать, а как у них все было. С женой, я имею в виду. Почему он с такой готовностью пошел по мужчинам? Не верю, что они изначально ему так уж сильно нравились. Просто не верю и все тут. Я ведь видел его жену. Эту… стерву. Да, стерву! Только существование их общей дочери, как-то примиряет меня с тем, что Наниса Вик-Холь была в жизни Машмула. Хотя… почему была? Она есть. И даже обещала родить ему сына.

Как же сложно все! Просто невыносимо! Порой, возникают совсем уж детские порывы, побиться головой об стену. Только вряд ли это хоть сколько-нибудь поможет. Приходиться терпеть. И жить. Спрашивать и ждать, что он ответит.

'Как у вас было с ней в первый раз?' – спросил я, и он замолчал надолго. Наверное, можно было бы его поторопить, но я не решился. Вспомнил, как первый пришел к нему, покрывая Карунда, заявившегося на светлую половину общежития в гости к Антилии. Как мы впервые поговорили по душам. И я узнал о его жене и о дочери тоже. Как меня возмутил сам факт того, что темные женщины вытворяют со своими мужчинами.