Возвращение Колдуна - Винокуров
***
– Просыпайтесь! – прозвучал резкий голос монаха. – Святейший правитель не желает начинать празднование без вас. Но и задерживать праздник ему не пристало.
– Идём. – ответил Алексий и поднявшись потормошил крепко спящего мага.
Когда они пришли к площади то поднялись на высокий помост, с которого уже заканчивал свою проповедь Ипполит. Одет он теперь был в белоснежное шёлковое одеяние, ушитое золотыми нитями, в руке его был покрытый золотом посох, с крестом, обрамлённым кольцом, на вершине. Когда он произнёс последние слова, и сел на одно колено, вместе с ним, на колено опустились все. Сын, стоявший чуть позади, стражники и рыцари, и весь люд, собравшийся битком на площади. Несколько минут они простояли так в молчаливой молитве после чего все поднялись, и Ипполит передал посох человеку, одетому в точно такие же одежды только огненно-красного цвета.
– Присаживайтесь друзья, – обратился он к гостям, заняв большое деревянное кресло в центре. Кресла поменьше стояли по бокам от него полукругом, так чтоб им было удобно и разговаривать, и наблюдать за происходящим. – я рад что вы присоединились ко мне. Я обещал вам угощенья, не желаете покушать?
– Нет спасибо, – смирившись с положением просящего, ответил Алексий.
– Ну тогда выпейте со мной, составьте компанию. Вино у нас лёгкое, но после поста не редко играет дурную шутку. – он взмахнул рукой и в тот же миг им принесли бронзовые бокалы и графин с вином.
Человек в красном начал громко, с выражением, рассказывать заученный текст, и многие повторяли за ним. Одни хлопали, другие кричали, когда же глашатай принял от монаха кубок, и предварительно подняв его к небу, выпил его – толпа заревела. Пост был окончен, праздник начался. Что дальше происходило на площади было сложно разобрать. В одном углу из огромных бочек угощали всех желающих, где-то с телег раздавали то-ли хлеб то-ли пряники, здесь же резали скотину готовясь к пиршеству, и всё это под музыку, крики различных зазывал, и танцы акробатов и клоунов.
– А как вы встречаете свои праздники? – поинтересовался правитель и опустошил бокал до дна, подставив монаху чтоб тот налил ещё.
– По-разному, – ответил Ливадий. – праздник урожая мы устраиваем так же, на площади, фермеры хвастают своим урожаем, кузнецы мастерством, такая себе трёхдневная ярмарка, с играми, танцами и песнопениями. Праздник пробуждения земли совсем другой. Люди группами выходят в поля, жгут костры, просят землю быть плодородной в этом году и наградить плодородием дев.
– И что далее? – заинтересовался Ипполит.
– Далее? Далее мужья со своими жёнами уходят в ночь, и остаются наедине с собой и землёй.
– А как же одинокие женщины или мужчины?
– А одинокие собираются отдельно, и ежели женщина желает себе дитя, то в эту ночь даже у самой неприглядной поварихи будет надежда.
– Хм… Не плохо. Но у нас эту проблему решили давно. Все одинокие девушки возраст которых перепрыгнул двадцать восемь лет, становятся светлыми жёнами. Отныне любой рыцарь может прийти и подарить ей своё семя.
– А если кто откажет? – спросил король Радана.
– Отказать она может лишь по велению природы, а ежели просто противится то тут же будет привязана к столбу у ближайшей лавки, где всяк желающий может стегануть её лозиной. Само собой, сделать это могут только женщины, мужикам не стало подымать руку на матерей.
– То-то я смотрю, они у вас здесь такие покладистые. – хмыкнул недовольно Яшка.
– Не прими за дерзость, не совсем уловил суть…
– Говорю, что невесты должны быть покладистыми, и менее привередливыми с каждым годом.
– И слава богу! Нечего в девках сидеть. Старые девы они кому нужны? Тебе нужны? Нет. И мне не нужны, и сыну моему тоже. Пусть торопятся, торопятся жить, рожать, воспитывать. Это их священный долг.
После нескольких часов бессмысленных разговоров, которые порядком стали утомлять и раздражать Алексия, они вдруг погрузились в тишину. Толпа затихла, казалось, даже перестав дышать, обратив свои взоры на вновь вышедшего человека в красном.
– Простите меня! – крикнул он, но толпа не ответила. – Братья простите меня! Пожалуйста, простите.
– Нет. – раздался голос из толпы.
– Простите я виновен! Я обрекаю людей на муки и прошу у вас прощенья за это. Я нуждаюсь в нём. Простите.
– Нет. Нет! – зазвучали уже десятки голосов.
– Вы не знаете жалости. С чего тогда познать её мне? Стража! Приведите этих существ. – презрительно искривил губы глашатай.
– А что, если кто-то крикнул бы что прощает его? – обратился Яшка к правителю.
– О нет, такое бывает крайне редко. Ну разве что кто из родственников появится.
– И что тогда?
– Если кто-то возомнил себя всепрощающим, если он простит нашего инквизитора за его злодеяния, значит он прощает и преступников. Но если такое вдруг случается, кого-то, на выбор толпы, разрешают снять с столба, в основном выбор падает на девушек. Мужики радостно режут верёвки и несут в конюшню. Там она будет ждать свою повозку, которая отправит её в каменоломни. Сбежать у неё конечно же не выйдет, мужики, которые её освободят будут охранять её до самой отправки.
– То есть насиловать? – уточнил Ливадий.
– Ты заблуждаешься маг, насиловать можно ту, которой
