Добрый - Дмитрий Дмитриев
— Это?! — с максимальным разочарованием воскликнул я. — Да это нужно позабыть тут же, чтобы не позориться. Меня одногруппницы в яслях эротичнее целовали. А тут — любящая жена. Давай переделывай.
Глаза Хлои вспыхнули двумя зарождающимися сверхновыми, и я понял, что меня сейчас переделают, уделают и разделают под бог знает кого. Похоже, меня всё-таки сильно шарахнуло магией, если я потерял последнее чувство самосохранения. По крайней мере так далеко я заходить не собирался. Но горевать об этом уже поздно, и если лететь с катушек, то лететь во весь опор.
Скользнув ужиком вплотную к принцессе, я сильно зажмурил глаза, чтобы не попасть под удар зарождающихся звёзд в её очах, и практически по памяти и на ощупь впился в её уста, боясь, что вслепую промажу и попаду не туда. Нет. Попал. Куда надо попал. Да ещё и с первого раза. Можно было возгордиться своей ловкостью, но было банально некогда. Нужно было развивать успех и идти до конца. И я пошёл.
Хлоя поначалу не ожидала от меня такого коварства, и только по этой причине я не встретил с её стороны активного сопротивления. Мне даже почудилось на мгновение, что она ответила мне, но уже на следующем мгновении её кулачки упёрлись в меня, пытаясь оттолкнуть подальше от своего тела. Ну уж нет, разорвать мои с Хлоей объятия можно было только устранив меня по частям. Разделывать на части меня, конечно, не стали, но от интимной близости пытались отделаться с применением всех возможных и невозможных сил. Но и я не собирался так просто сдаваться, всё крепче и крепче сжимая принцессу в объятиях и всё настойчивее и настойчивее ловя её губы для поцелуя.
В пылу борьбы я даже не заметил, как покинул хижину Великий вождь, не забыв забрать с собой гургутских воинов. Всё в том же пылу борьбы меня не посетила мысль, что принцесса может одним усилием воли обездвижить меня, но этого не делает. Единственный вопрос, который противным москитом жужжал в моей голове, — почему? Почему тогда на болотах она сама меня поцеловала и не один раз, вложив в эти поцелуи такие разные, но такие неземные наслаждения… а сейчас?
— Хватит! — наконец собрав свои силы, смогла оттолкнуть меня принцесса.
— Почему?
Ответа на этот вопрос не последовало. Принцесса, даже не одарив меня взглядом, медленно отвернулась и отошла к окну хижины. Я же, не найдя ничего лучшего, схватил очередной кувшинчик и, не чувствуя вкуса, залпом опрокинул его в себя. В этот раз должного действия гургутское вино на меня не возымело. Смыть им обиду и непонимание не получилось, и я потянулся за очередной порцией.
— Хватит, — остановила меня Хлоя.
— А другие слова в твоём лексиконе есть? — огрызнулся я в ответ, перебирая пустые кувшины.
К сожалению, все ёмкости, зияли девственной чистотой. Я вылакал всё. И от этого стало ещё поганее на душе. Появилась даже мысль пойти и попросить добавки. К огромному сожалению, сделать мне это не дали. Хлоя, до этого стоящая у окна, каким-то чудом материализовалось передо мной и не дала выскользнуть из хижины.
— Перестань пить, — медленно, но твёрдо сказала она.
— А то что?
Всё происходившее далее не смог бы предугадать даже местный Нострадамус, если такой и существовал в этом мире. Да что там Нострадамус, даже я с моей порушенной спиртосодержащими жидкостями психикой не смог бы предугадать то действо, которое развернулось передо мной. Вернее, прямо на мне. Вот прямо вот тут. Вот на этой вот моей груди.
Хлоя рыдала. Эта будущая властительница мира, владелица целой вселенной орошала меня слезами с интенсивностью небольшого водопада. Я сочувственно гладил её по голове, слегка приобняв другой рукой за плечи, и при каждом мой поглаживании из груди принцессы раздавался до боли пронзительный, прямо щенячий всхлип. Эти звуки, издаваемые Хлоей, были настолько жалостливые, что тронули не только моё сердце. В дверях хижины материализовался вождь с обнажённым оружием на изготовке, а за ним я увидел многочисленные рожи гургутов. Какой ангел в небесах этого мира надоумил их сделать это молча и не дал им сразу ломануться в хижину, я не знал. Если я когда-нибудь узнаю имя этого ангела, то первый тост на веки вечные я буду поднимать за него, только его и никого другого.
Наткнувшись на мой более чем выразительный взгляд, вождь, не создавая шума, резко остановился и, как и подобает Великому, принял на свою могучую спину весь натиск толпы. Молодец. Устоял. Пристально посмотрел на меня. Правильно истолковал выражение моего лица. Наверное, даже ни одного мата не пропустил и всё точно понял. Поддал назад, именно тем местом, где спина теряет своё благородной название, и крабом попятился на выход. Я с трудом подавил вздох облегчения и с удвоенной нежностью продолжил гладить Хлою по голове, радуясь, что она не заметила гургутов.
Хлоя же продолжала рыдать, не обращая на окружающий мир абсолютно никакого внимания. Это был второй раз, когда принцесса рыдает при мне в этом мире. Внешне это рыдание не отличалось от того, что я уже лицезрел в замке Мары, разве что там она рыдала молча. Но внутренне всё было иначе. Я каждой клеточкой своего тела, к которому прикасалась Хлоя, чувствовал, что всё совсем по-другому. Наверное, я бы не смог передать это словами, даже если бы очень захотел. Просто не смог бы подобрать нужные. Но я чувствовал. Чувствовал, как разрывается от тоски какая-то часть меня, и эта часть была Хлоей во мне. И теперь мне с этим жить весь отпущенный мне срок в этом мире. Да и не только в этом. В любом другом из множества миров, куда бы меня ни занесла моя, как оказалось, та ещё проказница-судьба, эта частичка принцессы будет всегда со мной.
