Максим Далин - Моя Святая Земля

Алвин вздохнул.

- Может быть. Иди в королевскую опочивальню, Эр. И некроманта возьми... выгнали из собственной спальни, как пса... куда бы мне-то податься?

Эральд огорчился.

- А почему? Что, во дворце мало места? Оставайся в своих покоях, а я...

- А ты - король! Не спорь! - вскинулся Алвин, и Сэдрик кивнул.

В круглой комнате, через которую нужно было пройти в королевскую опочивальню, торчали лакеи и отирался толстячок Кайл, нервно крутя в руках резную палочку, украшенную неизменными розами. При виде Эральда и Алвина он засуетился, не зная, куда деть эту вещичку и руки, взглянул перепуганными глазами:

- Госу... мессир Алвин, а жезл-то куда? Как же?

- Отдай некроманту, - кратко приказал Алвин.

- А... разве... почему... разве так можно? - Кайл посмотрел на Сэдрика с ужасом.

- А мне-то это зачем? - удивился Сэдрик. Кайл воздел глаза горе.

- А что это? - спросил Эральд.

Алвин резко выдохнул.

- Деревенщина... Сэдрик, это жезл королевского камергера. У тебя должен быть, ясно, дубина?

Сэдрик тут же парировал:

- Слушай, одержимый, я не обязан разбираться в этой дворцовой суете, у меня другие дела. Будешь меня цеплять - я ж придумаю, что делать с этой палкой!

- У камергера другого государя должен быть другой жезл, - очень тихо возразил Кайл, бледнея.

Лицо Алвина мгновенно превратилось в дёргающуюся маску:

- А, слизняк, сломать его хочешь? Так придётся подождать, пока меня не будут закапывать - если тебя не закопают раньше!

- Так, - не выдержал Эральд. - Кайл, объясните, пожалуйста, что это за обычай. Жезл ломают, когда короля хоронят, я верно понял?

Кайл кивнул - и поклонился.

- Алвин, не кипятись, - продолжал Эральд. - Пойми: он вправду не знает. Не было прецедентов. Скажи, кто-нибудь из королей Святой Земли когда-нибудь кому-нибудь уступал трон по доброй воле?

Алвин усмехнулся.

- Интересно, - сказал Сэдрик, - а не на Святой Земле? А в других местах? Ты, государь, прав, как всегда: прецедентов не было. Другой бы братца казнил тут же... ну, благой сослал бы или заточил в монастырь. Королевская власть не делится пополам.

- Так мы и не собирались её делить, - сказал Эральд. - Власть так и останется у Алвина. У меня - дар. Каждый занят своим делом. Кайл, я думаю, жезл камергера Алвина вы должны оставить себе. Не думаю, что Сэдрик будет заниматься организационными дворцовыми делами, вроде отопления, чернильниц и посуды - я бы попросил вас остаться на этой должности и впредь. Верно, Алвин?

Алвин улыбнулся неожиданно весело.

- А что, - сказал он, - забавно. Ты с фантазией, братишка. Король жив ещё, да здравствует второй? У соседей глаза повыскакивают, а вся Святая Земля будет обсуждать столетиями.

- Договорились, - подвёл итог Эральд. - Теперь Кайл решит, куда тебе податься, чтобы не чувствовать себя неуютно. А насколько жезл нужен Сэдрику - даже не знаю. По-моему, нам надо придумать новую должность, а не изменять старую.

Кайл слушал, приоткрыв рот.

- У тебя будет два жезла, представляешь? - расхохотался Алвин. - И ты войдёшь в историю, кто бы мог подумать! Правда, как курьёз... Ладно, вали уже, мне тоже надо где-то приткнуться...

Кайл, еле справившись с оторопью, сделал церемониальный приглашающий жест - и Алвин удалился, кивнув друзьям на прощанье. Эральд вошёл в королевскую опочивальню.

Ложе государей, вероятно, должно было вызвать у него какие-то возвышенные чувства - аэродром, метров в пять шириной, застеленная подбитыми мехом златоткаными одеялами пустыня, под алым в золотых розах балдахином, с золотыми статуями Божьих вестников по углам - но не вызвало. Не человеческая постель, а музейный экспонат. Вдобавок, нельзя сказать, чтобы особенно мягкое ложе. Льняные простыни - не то, что привычное бельё: шершавые. А меху место на шубе, а не на одеяле.

И кресло, которое притащили для Сэдрика, предполагало, что, охраняя государя, тот будет сидеть всю ночь - Эральд возмутился.

- Знаешь, - сказал он, - это, очевидно, против дворцовых правил, но если тебе положено спать тут, можешь спать на этой же кровати. Мы друг другу не помешаем: на ней два грузовика могут разъехаться.

- Ага, - тут же ядовито заметил Сэдрик, - а скажут...

Эральд рассмеялся:

- Дружище, после всего, что мы наворотили, тебя ещё волнует, что они скажут?! - и Сэдрик ухмыльнулся в ответ.

Потом Эральд перевязывал Сэдрика - и порадовался состоянию раны. Она выглядела просто замечательно, словно не сутки прошли с момента выстрела, а неделя минимум.

- Дар, - сказал Сэдрик убеждённо. - Даже если один раз дотронешься - и то... Видал дракона? А я тебя поминутно дёргал. Дело идёт быстро, уже и рукой двигать могу, - и повёл плечом, но Эральд заметил, что безразличное выражение лица далось его другу непросто.

- Не надо пока двигать рукой, - сказал он. - Успеешь, дай дырке зарасти как следует.

Они уже собирались лечь спать, когда в королевскую опочивальню без стука заскочила пышная белокурая дамочка лет двадцати пяти с ворохом простыней. Её разрумянившееся лицо в первый момент просто сияло - но это сияние вмиг погасло, превратившись в ужас, когда дамочка увидела Сэдрика.

- Ах, ва... государь... - пробормотала она. - Я... может...

- Вы заведуете постельным бельём, сударыня? - обречённо, но вежливо спросил Эральд. - Да? Спасибо, бельё, кажется, в порядке. Я буду спать, если ничего больше не нужно, ладно?

- Лиабель, бельевщица... - пробормотала дамочка, не сводя взгляда с Сэдрика.

- Сэдрик, мой телохранитель, - сказал Эральд. - Всё хорошо, Лиабель.

Лиабель сделала реверанс и задом вышла из опочивальни. Эральд вздохнул: эту ситуацию он отлично понял и сам, без всяких объяснений. Он даже не предположил, что Лиабель пытается сделать карьеру: ещё в Петербурге не только ровесницы, но и взрослые женщины иногда начинали вести себя в обществе Эральда похожим образом. Кроме дара целительства и доверия четвероногих и пернатых, в королевский дар входила и женская любовь - порой срывающая с петель совершенно неожиданные двери.

На Земле Эральд как-то сделал глупость: дочь маминой подруги была хоть и старше его лет на десять, но очень хороша собой. Глупость стоила такого нестерпимого стыда на следующий день и таких невыносимых разговоров, что Эральд зарёкся навсегда.

- Ну вот, - сообщил Сэдрик, глядя в потолок. - Теперь растреплет всему свету, что ты спишь со мной. Некроманты - твари противоестественные, как известно, а тётки обидчивы.

Эральд попытался сдержать смешок - но прыснул:

- Зато цепляться не будут.

Но тут дверь опочивальни скрипнула снова.

- Однако... - удивился Эральд, но ошибся - это не Лиабель вернулась.