Михаил Пузанов - Перекресток: недопущенные ошибки

Элизар ради разнообразия молчала. Но заметно, что и она, в кой это веки, смотрит на встречу родных не с обычной сталью во взгляде, а непривычной нежностью. "Может, и для этой самобичевальщицы не все еще потеряно" — растерянно скользнула в голове Арлин еще одна непривычная мысль…

А уже к трем часам дня шторм утих, и море вновь стало тихим и спокойным.

1 498 208 год по внутреннему исчислению Мироздания "Альвариум".

2007 год Н. Э. по Григорианскому календарю.

Мир Перекресток.

"Из дневников Неслучайного попутчика"

Не только лепестки. Там, где пустота и хаос сплетаются. Выше и Ниже Лилии, Раньше и Позднее нее. Где пляшут искры в чудесном танце. Где водят хоровод случайности. Где черным-черно от белизны. Где цветным-цветно от пляски искр. Где, проходя через них, лепестки меняют форму, меняют силу, но оставляют в центре свою Идею…

Безбрежное пространство, без начала и конца. Нет логики, нет порядка — лишь один только хаос, сплетающийся сам с собой в причудливой гармонии. Все еще Хаос, но уже так похож на Космос. И фоном ему — пустота в своей полноте. Тут и там прорезают бездонную черноту вспышки света: чаще всего белые, иногда фиолетовые. Вот промелькнула зеленая искра, а в другом месте робко вспыхнула золотая. Красная рассекла пространство надвое звездной молнией, а синяя в нем едва заметна. Но все они существуют, и каждая такая искра — больше чем вся материя нашего мира, взятая вместе.

Он еще не жив, он еще только хаос: он не яйцо, и уж никак не курица. Из него еще ничего не родилось, не появилось: нет сплетения, нет осмысленности, нет полной гармонии. Только вспышки, которых вроде и не должно быть. Но они есть, потому что лишь в недвижении их не было бы. А хаос подвижен и ритмичен. Внутри него звучит чуждая мелодия, грозная и таинственная одновременно, похожая на легковесный танец. А вслед — иная мелодия, словно стрелка часов, словно пульс: поправляет и направляет первую.

Сплетаясь воедино, две мелодии рождают смысл. А вслед за смыслом вокруг точки, — подумать только, всего лишь жалкой точки, обретающей координаты! — вспышки начинают кружить и сплетаться. Вот зеленая змеиным хвостом опоясала синюю и сорвалась в пропасть желтой. Их подхватила фиолетовая и мягко отпустила на застывшую в неподвижности золотую. Сплавило их серебро, а чернота пустоты окрасилась вдруг белым и вобрала в себя сплетение. Нет луча, замкнутого в лепестки, потому что нет двух зеркал…

Но в сердце пустоты зависла искра, живая, осмысляющая себя, новая, набирающая силы — восьмиугольник из двух вращающихся квадратов, время от времени совмещающихся. А потом начинает вращаться сама искра, вбирая в себя вспышку за вспышкой, нить за нитью. И вот клубок все больше и больше, он увеличивается в размерах, пока не заполнит все то пространство, что сам он способен занять. Пока сам не станет всем… И все больше в нем цветов и искр, и все громче и торжественней мелодия гармонии хаоса, которая только и может породить душу, изменяющую вечность.

Искра вспыхивает ослепительной белизной и среди хаоса рождается огонь. Это еще даже не пламя, а лишь ослепительная вспышка новой Звезды. Клубок уменьшается в размерах и рождает один-единственный бестелесный дух с искрой души. Всего лишь один из кажущегося невероятно большим клубка, но даже этот один вобрал в себя теперь весь хаос, саму его суть и силу. И стал Звездой… Только и нужен ключ, найти внутри себя этот момент, вспомнить, как дух наливается жизнью, как хаос поет песню гармонии и ныряет во время, не подчиняясь ему. Линия судьбы на обеих руках бледнеет и исчезает раньше, чем успевает появиться вместе с родившимся человеком.

Перед тобой — стена со вспышками. Теперь уже будто нарисованная на стене, одномерная, недосягаемая, однако все еще пронзительно осязаемая. Но, понимая ее, пройдя через нее, ты уже не боишься — нет в мире силы и никогда не будет, способной погрузить обратно в пустоту того, кто прошел через этот момент.

Отвернувшись от того, чего нет и никогда не было, ты увидишь Бездну Бездн. Пустоту в своей полноте. Алый и зеленый — дикая смесь цветов, но иных здесь не встречается. Это первый, самый-самый первый из миров бытия. «Дом», который некогда создал Творец Творцов, как один из многих, кто вышел из круговерти искр, образующей ткань бывшего Первомира. Бездна Творца Творцов никогда не была Первомиром, но Первым Живым миром — стала и является по сей день. И Бездна Бездн, конечно же, принадлежит именно Ему…

А «братом» или, быть может, даже «сыном» первый Творец стал тому, кто изначален был в мире, образованном искрами, кто родился из хаоса сам, без идеи, созданный эхом вероятностей, отрицающий и порождающий логику, хранитель благих намерений, к которому, однако же, и вымощена ими дорога. Чье настоящее имя, сотканное им самим из Хаоса и Пустоты, не ведомо никому из живущих. Чье вмешательство может либо подарить надежду, где последние надежды потеряны, либо погубить самый совершенный замысел. Третьего не дано. Тот, кого еще шепотом или, напротив, во весь голос одни называют Создателем, а другие — Разрушителем. Но, так или иначе, «сила» и «взгляд» его — всюду, как и Творца Творцов. Ведь оба они рождены Танцем искр, порождающим самосознание…

За спиной — лишь сухое подобие воздуха этого мира. Стена хаоса уже не существует для тебя: теперь есть лишь то сплетение, что наполнило душу. Ты никогда больше не увидишь этого изначального океана, не ощутишь и не нащупаешь его. Ты уже родился и не сможешь вернуться, даже если захочешь. Со дна ведет лишь одна дорога — наверх. Даже «оступившись», можно «упасть» лишь в одну из многих Бездн, для тебя врата хаоса навеки закрыты. Душа бессмертна. К сожалению, бессмертна. К счастью, бессмертна…

Повтори то, что случилось само, сплети потоки — и ты станешь Творцом своей души. А изменяющий ли ты, или творящий, или еще кто — не имеет значения теперь. Рамки стерты, иерархия нарушена, противоположности — лишь части единого целого, этой жуткой, но очаровательной, безумной стихийной гармонии.

На моих глазах рождалась другая душа. Этого не должно было случиться, ведь стихийные души всегда рождаются отдельно, не зная, как это происходит. Нельзя наблюдать событие, что происходит в пространстве, которого на самом деле не существует. Я смотрел на хаос тогда, стоял к нему лицом, почти внутри него, и видел своими глазами эту причудливую душу. Я видел ее, родившуюся там, где и самое живое — гибнет. Но только здесь, на Перекрестке, понял, что видел Рождение.

1 472 202 год по внутреннему исчислению Мироздания "Альвариум".