Роберт Говард - ЗНАК ОГНЯ. Сага сумеречных долин

Но ему никто не мог помочь. Для туберкулеза типичны улучшения и ухудшения состояния больного, иногда миссис Говард становилось совсем плохо, но потом внезапно ненадолго наступало улучшение. Когда казалось, что матери становится лучше, радости Роберта не было границ. Он бродил по дому, что-то напевая, или начинал со страшной скоростью печатать рассказы. Часто он раскачивался взад-вперед, сидя на перилах крыльца, распевая при этом во все горло.

Когда же наступало ухудшение, Роберт впадал в тяжелейшую депрессию. Он совершенно терял контроль над собой. В один из таких моментов он писал:

«Зима была суровой и не прошла для нее даром. Сначала одна, а затем, другая сиделка, которых мы нанимали для присмотра за ней, заболели, поэтому заботы о матери полностью легли на нас с отцом… У меня почти нет времени писать, поэтому мое письмо такое короткое и несвязное. Мне кажется, что мы мало чем можем помочь ей, хотя, видит Бог, я готов пожертвовать чем угодно, даже собственной жизнью, только бы это принесло ей хоть какое-то облегчение».

Той зимой д-р Говард стал принимать пациентов не в аптеке, как прежде, а на дому. Пациенты входили через переднюю дверь, и доктор принимал их на застекленной террасе.

В начале 1936 года Говарды попросили свою соседку, Кейт Мерримэн, вести домашнее хозяйство и помогать ухаживать за больной. Миссис Говард сильно потела по ночам, и мисс Мерримэн и Роберт должны были несколько раз в течение ночи менять ночные рубашки на умирающей; она болезненно переносила холод, и всю процедуру приходилось выполнять, не откидывая одеяла. Роберт и мисс Мерримэн по очереди дежурили у постели больной; но Роберт мог восполнить недостаток сна на следующий день, а Кейт Мерримэн должна была идти хлопотать по хозяйству. Но даже когда Роберт засыпал, он оставлял широко открытым окно между своей комнатой и комнатой матери, чтобы слышать любой доносящийся оттуда звук.

В конце концов Кейт Мерримэн не смогла больше справляться с таким объемом работы; В мае 1936 года она была вынуждена уйти от Говардов, После этого им пришлось нанять двух сиделок и кухарку, чтобы они смогли выполнять всю работу, которую раньше делали мисс Мерримэн и Роберт. Однако даже тогда Кейт Мерримэн продолжала время от времени приходить, чтобы помочь Говардам. По словам Кейт Мерримэн, от Роберта не было большого толка в домашнем хозяйстве. Это было сказано вовсе не для того, чтобы выставить его в дурном свете, потому что тогда домашнее хозяйство целиком лежало на женских плечах, а мужчин и мальчиков учили не вмешиваться в ту сферу, где царили женщины.

В надежде, что здоровая пища придаст Эстер сил, Говарды купили двух молочных коз, и Роберту пришлось учиться доить их. Какое-то время казалось, что козье молоко идет Эстер на пользу, но через некоторое время у нее опять начался плеврит. Так как поездки были ей противопоказаны, пришлось вызвать доктора из Браунвуда, чтобы он удалил скопившуюся в плевре жидкость.

В конце февраля отец и сын, совершенно отчаявшиеся перед лицом неизбежного, отвезли Эстер в санаторий, находившийся в восточном Техасе. Но и там доктора ничего не могли для нее сделать. Совершенно измученный и подавленный, Роберт обрушил свой гнев на медиков и больницы:

«Я питал напрасные надежды… Большинство этих специалистов… оказались просто болванами, некомпетентными теоретиками… теория, теория, теория! Боже мой, за последние несколько месяцев я сыт по горло всей этой теорией… Демонстрируя свою ученость, он не обращал внимания на состояние моей матери — или старался не обращать… Но прежде чем мы расстались с ним, он был чертовски рад делать все то, что предлагал мой отец, — не предлагал, черт возьми, а приказывал! (Самым большим болваном из них был один парень из Калифорнии… который был склонен относиться к живому человеку, как к морской свинке… но я не позволю ни одному из них ставить опыты на моих близких, пока жив и могу стоять на ногах.)»

Последний раз Говарды привезли Эстер домой в начале марта, после этого она прожила еще несколько месяцев! В мае Роберт написал Лавкрафту:

«Я не знаю, выживет она или нет. Она очень слаба и весит всего 109 фунтов — хотя ее нормальный вес равнялся 150 фунтам, — а ее организм усваивает лишь очень немногие продукты; но если она поправится, то будет обязана своей жизнью стараниям моего отца…»

Несмотря на то что Роберт громко и возмущенно протестовал против «теории» и докторов, которые обращались со своими пациентами, как с «морским свинками», он не мог не признать, что его мать умирала от туберкулеза, возможно, осложненного раковой опухолью, и что в те времена средства против туберкулеза не существовало. Хотя Эстер было уже почти шестьдесят семь лет (именно этот факт тщательно скрывали родители Роберта), и она прожила столько, сколько жили обычно люди ее поколения, — ни внутреннее убеждение Роберта Говарда, ни то, что его родители всю жизнь отрицали реальность происходящего, не смогли заставить его смириться с неизбежностью ее смерти.

Однако, несмотря на свое горе, Говард написал в течение зимы 1935–1936 года пять вестернов и продал их в солидный журнал, называющийся «Аргоси»; до этого ему удалось опубликовать на его страницах лишь один рассказ, и он давно мечтал о том, что будет регулярно снабжать этот журнал своими произведениями. Два из его рассказов были вестернами в полном смысле этого слова — обычные заурядные истории, они назывались «Мертвые помнят» и «Святилище стервятников». Но остальные три — одни из лучших юмористических вестернов Говарда, их невозможно читать без смеха. «Человек из Пекоса», «Люди на суде Линча» и «Мятеж в Бакснорте» — эти рассказы были опубликованы в августе — ноябре 1936 года и служат неопровержимым доказательством, что настоящий писатель даже в самую трудную для него минуту может создавать достойные произведения, если находит хоть какое-то время для творчества. Эти рассказы также Доказывают, что с литературной точки зрения Говард был молодым, многообещающим писателем.

Произведения, написанные им в 1936 году, были менее удачными. Он почти завершил работу над романом «Альмарик» и еще над одной небольшой повестью; но по этим произведениям нетрудно заметить, в каком состоянии был тогда Говард.

«Альмарик» был его третьим романом, не считая автобиографического произведения «Пост-Оукс и Сэнд-Рафс». Этот небольшой роман написан в жанре фантастической сказки в духе рассказов Бэрроуза о Джоне Картере с Марса. Как и Бэрроуза, Говарда не слишком заботила научная достоверность, и он писал роман с небывалым размахом. Легко догадаться, что писатель надеялся отослать свое произведение в один из научно-фантастических журналов, которые в 1930-х годах росли, как грибы после дождя.