Светлана Гольшанская - Северный путь. Часть 3. Три испытания Мертвого бога

Он протягивал к ней руки, чтобы обнять и поцеловать, но она отстранялась.

— Тогда скажи, что еще ты скрываешь!

— Ничего, клянусь!

— Ты снова лжешь. Я же чувствую. Если ты действительно меня любишь, скажи правду!

— Я не могу, — разводил он руками. На его лице отражалось столько боли, что она не могла больше ничего требовать.

Что было дальше, она не помнила. Снова захватила круговерть образов, тревожных и непонятных. И сквозь них всех Герда видела его подернутые болью глаза, болью, за которую она чувствовала свою вину. Зачем она его отталкивала? Ведь достаточно было лишь протянуть руку. И вот оно счастье, блаженное и безмятежное, нарушаемое лишь идущими по зеркальной глади воды кругами. Знать бы, что их вызывает, круги.

Она перенеслась на изученное до мельчайших деталей ледяное плато. Всадник, спешенный, стоял рядом. Лед под ногами вот-вот треснет. Герда сама протянула руку, ведь знала, что это Николас. Может, так ей удастся убрать печаль с его лица? Как только их пальцы соприкоснулись, она начала падать. Но он держал. Крепко. Не желал отпускать. Круги. Нужно узнать, откуда круги. Все равно это лишь сон. Она не умрет здесь.

— Отпусти. Мне надо туда, — попросила она, но всадник крепче вцепился в ее руку. Герда взмолилась: — Николас, пожалуйста!

Он упорно не желал отпускать. Герда подалась вперед и сдернула с его головы капюшон, чтобы заглянуть в глаза и попросить еще раз. Но вместо Николаса она увидела свое собственное лицо. Ее держит страх!

— Пусти меня, я приказываю, — велела она тем же тоном, каким учил повелевать животными Финист. Разжимая палец за пальцем, страх отпускал. Герда набрала в грудь побольше воздуха. Сильное течение подхватило и понесло под лед. Когда грудь уже сдавило от боли, над головой показалось отверстие. Герда вынырнула на поверхность. Долгожданный вдох пьянил глотком пряного вина. Она обнаружила себя посреди темной пещеры. Кто бы ни мутил воду, он должен быть здесь. Выбравшись из пещерного озера, Герда пошла по узкому тоннелю, в конце которого мерцал крохотный огонек. Он вывел в большой зал. В колодце над головой виднелось звездное небо. Впереди у дальней стены полыхало рыжее пламя. Герда несмело шагнула навстречу. Это был он!

— Шквал! — ахнула Герда и хотела побежать к нему, но тут из-за ее спины кто-то выскочил.

Она испуганно замерла. Полупрозрачная фигура девушки с картины в Будескайске поплыла к Шквалу, но стоило ей приблизиться на расстояние вытянутой руки, как кот понесся прочь.

— Безликий, остановись! Ты мне нужен. Ты всем нам нужен, — позвала незнакомка и начала преследовать его.

Вместе они долго кружили по пещере, пока девушка не растворилась в самом темном углу. Кот остановился и внимательно посмотрел на Герду. Она несмело двинулась ему навстречу.

— Шквал, — тихо звала Герда, украдкой утирая бегущие по щекам слезы. — Миленький мой, я так скучала. Я все время о тебе думала. Пожалуйста, вернись и не оставляй меня больше.

Кот выпучил глаза и также несмело потрусил к ней. Герда побежала, и Шквал тоже со всех ног бросился ей в объятия. Пещеру озарила яркая вспышка. Герда зажмурилась, чтобы не ослепнуть. Послышался стук барабанов, ритмичная музыка диковинных инструментов. Она удивленно распахнула глаза. Вместо Шквала перед ней стоял Николас. Он крепко держал ее за руки и вел в танце, мелодию и ритм которого она никак не могла уловить.

— Перестань трястись, — прошептал он надломленным голосом, странно серьезно, без тени обычного ехидства или язвительности. — Я не собираюсь тебя убивать. По крайней мере, сейчас.

Герда сглотнула. Что она такого сделала, что он смотрит на нее с такой жгучей ненавистью? Хотелось сквозь землю провалиться. Он выпустил ее руку и закружил вокруг себя, подражая остальным танцующим. Мир вспыхнул. Герда очнулась на кровати нагая под тонким покрывалом. Она тревожно заворочалась, но чья-то рука обвила талию и заставила лежать смирно.

— Снова кошмар? — голос Николаса звучал неподдельно участливо.

Он лежал рядом и ласково перебирал пальцами ее заметно отросшие волосы. Щеки запылали от стыда. Она попыталась отстраниться, но Николас сильнее прижал к себе. Тело Герды соприкоснулось с его, тоже обнаженным. Из груди сам по себе вырвался сдавленный стон. Нос защекотал едва уловимый терпкий мужской запах. Он дурманил, заставлял расслабиться. Герда спокойно склонила голову Николасу на плечо.

— Тише. Все будет хорошо, — прошептал он, касаясь кончика ее уха губами. — Я люблю тебя.

Герда подтянулась к нему поближе и заглянула в глаза:

— Я тебя тоже.

Его лицо озарила улыбка, нежная и искренняя, самая красивая из всех, которые ей доводилось видеть.

— Поспи еще. У нас осталось пару часов, — заботливо посоветовал он.

Герда закрыла глаза и провалилась в черную безмятежность.

Проснулась посреди горной вершины в очерченном ей самой круге. Солнце было уже в зените. Герда сладко зевнула и потянулась. Чувствовала себя заметно посвежевшей, несмотря на то, что все тело затекло и жутко ныло, а она сама продрогла и мучилась от жажды. Мысли прояснились, голова работала на удивление быстро. Герда посмотрела по сторонам. Вершину горы покрывали лишь мхи, лишайники да редкий кустарник, кое-где из-под пестрого покрова вылезал мрачный серый камень. Солнце припекало, как летом. От этого пить хотелось еще больше.

Ни животных, ни птиц, ни даже насекомых видно не было. Герда оказалась совсем одна. Чтобы не думать о воде и еде, она села, скрестив лодыжки, и стала повторять дыхательные техники, прислушиваясь к шепоту ветра. Выходило очень сносно. Николас был прав. В горах сила ветра ощущалась совсем по-другому, мощнее, словно ты черпаешь ее не из тоненькой струйки ручья, а из исполинского грохочущего потока. Тишина и безмолвие помогали отрешиться от мира и погрузиться в созерцание. Очищенная от всех эмоций и ощущений собственного тела, она превращалась в пустой лист бумаги, на который можно было записать что угодно. Просветление.

Первозданную тишину как клинком разрезало шипение змеи. Герда вздрогнула. С другой стороны залаяла собака. Герда открыла глаза и осмотрелась. Вершина горы оставалась такой же пустынной. Но звуки были совсем близко! Может, почудилось? Она глубоко вдохнула, заставляя себя успокоиться, и снова закрыла глаза. Мир взорвался тысячью жутких звуков: скрежетания зубов, лязга оружия, криков и стонов неистовой схватки, их всех перекрыл звон бьющегося стекла. Герда открыла глаза и снова ничего не увидела. Все стихло. Она обняла себя за плечи, пытаясь унять дрожь. В закричал сокол. Финист? Отправился искать? Но она же просила этого не делать! Герда подняла глаза к небу, ища в облаках крупного сокола. Порыв ветра швырнул в лицо пригоршню сухих листьев. Герда взмахнула руками, чтобы их убрать, но листья уже исчезли. Да и откуда взяться листьям, ведь здесь даже деревьев нет? Что происходит? Это чья-то иллюзия или морок демонов? Но почему тогда ничьей ауры не чувствуется? Может, это особая магия места, как в пещере Истины или в волотовках? В ответ на ее мысли раздался леденящий душу хохот. Варги! Этот звук нельзя было ни с чем спутать. По спине пробежался озноб. Как они забрели так далеко от кундских лесов? Хохот сменился пафосной речью Петраса и разгневанным гомоном толпы. Что происходит? Это эхо ее воспоминаний? Эхо не может нанести вред, оно нереально. Выходит, бояться нечего. В следующий миг ее оглушил топот сотен копыт. Ненниры! Нет-нет-нет!!!