Алексей Мишуков - Цветок Грина

   На этих словах ночной разговор между юношей и эскриткой закончился, и впервые с момента отъезда из Аколиса им наконец-то удалось поспать.

   Окутанная сонной тишиной округа еще не успела освободиться от власти темноты, когда тревожное пение алинтара разбудило Грина. Юноша разлепил заспанные глаза и с неохотой приподнялся. Его сильно клонило в сон и, если бы не мелодия цветка, он непременно заснул бы снова. Затуманенным взором он отыскал мирно посапывающую невдалеке эскритку и, зевнув во весь рот, медленно поднялся на ноги. Долго будить Льяваллу не пришлось; девушка открыла глаза, как только Грин подошел чуть ближе. Разложив поверх плаща скудный завтрак, состоящий из копченой куры с хлебом и воды, друзья наспех перекусили и, отвязав лошадей, двинулись в путь.

   - Скачем на северо-запад, - сказал юноша. - Вплоть до переправы будем следовать параллельно тракту, а когда достигнем западной окраины Серебряных гор, попытаемся на месте разведать обстановку.

   - Хорошо, - кивнула Льявалла. - Надеюсь, угреновы гончие до сих пор ищут нас по округе, а не бросились сломя голову напрямик к реке.

   Утопающая в садах усадьба медленно отдалялась, провожая путников тихими перешептываниями цветущей листвы. Длительное время они скакали по девственно чистому полю, где на много километров вокруг не росло ни куста, ни деревца. Изредка равнины сменялись покатыми холмами и неглубокими ложбинами, которые пусть и чуть-чуть разбавляли царившее окрест однообразие. Несчетные звезды и алая громадина Старда над головой придавали уходящей ночи дух волшебства, вызывая у путников непередаваемое ощущение сродни трепету перед бескрайней пустотой мироздания.

   Через два часа защитники верхами пересекли узенькую речушку и, устроив на побережье короткую остановку, позволили лошадям вдоволь напиться.

   В преддверии нового дня, небо расцвело яркими ванильными облаками, которые затем окрасились в пугающе багровые тона. С рассветом на горизонте появились окутанные синей дымкой очертания Серебряных гор, за которыми постепенно садился поблекший диск Старда. Величественное в своей первозданной красоте зрелище отвлекло Грина от тревожных мыслей. С упоением летя навстречу северным ветрам, он наслаждался каждым дуновением, каждым вздохом утренней прохлады, что заполняла тело живительной свежестью. В нескольких метрах слева, сотрясая могучими копытами землю, скакала лошадь Льяваллы. Белая как жемчуг кобылица, нареченная Нивьен, безудержным ураганом мчалась вперед, унося свою хозяйку навстречу удаляющемуся горизонту.

   Наблюдая за девушкой, Грин увидел на ее красивом лице решительность и бесстрашие. Суров был пронзительный взгляд эскритки, ибо потеря близких друзей не прошла для нее бесследно. Горестные мысли погрузили волшебницу в пучину разрушительного шторма, в котором волны смятения и ненависти, накатывая друг на друга, лишали ее покоя. Юноша прочитал это на ее лице и с удивлением отметил, что даже сейчас, несмотря на все пережитые беды, Льявалла оставалась прекрасной как теплая осень. Черные как смоль волосы вздымались на ветру яростными сполохами, резко выделяясь на фоне реющих белоснежных одеяний. На загорелой коже ярче обычного играли золотистые блики, создавая вокруг нее причудливую ауру, сотканную будто бы из тысяч звездных песчинок.

   Так великолепна была эта картина, что Грин ненадолго позабыл обо всех бедах и тревогах, свалившихся в последнее время на голову. Всего на короткий миг он поверил, что впереди грядут перемены к лучшему, и царившее в душе ненастье сменилось безоблачной оттепелью, разогнавшей хмурые тучи и мрак.

   С каждым часом горы становились заметно ближе. Защитники смутно представляли, как далеко от них пролегает Великий тракт, поэтому прокладывали путь по наитию, ориентируясь на западную оконечность горной гряды, за которой раскинулось широкое ущелье.

   К середине дня они преодолели больше половины расстояния, а уже через три часа достигли подножья, покрытого зеленью, исполина. Вокруг было необычайно красиво и уютно. Неровные склоны предгорья местами покрывали цветы ярких раскрасок и частые заросли деревьев. Спрятавшись в их тени, защитники устроили короткий привал, после чего направили лошадей на запад. Ехали неспешно, при случае стараясь избегать открытых мест, ибо каждую секунду вдали могли появиться стерегущие тракт вражьи шпионы. Кроме того, вздымающаяся покатыми и не очень буграми местность была труднопроходима; то и дело приходилось следить, чтобы лошади не споткнулись и не переломали себе ноги.

   Через час путники достигли конца горной гряды и, свернув на север, углубились в рощу невысоких деревьев.

   - Я думал, тракт со всех сторон обступают горы, да так, что особо и не развернешься, - проговорил сбитый с толку Грин. - А тут вон сколько места!

   - Выходит, что не обступают, - отозвалась Льявалла. - В любом случае, нам это только на руку. Глядишь, сумеем добраться до переправы, не выезжая из зарослей.

   Чем дальше они продвигались вглубь предгорий, тем круче и опасней становились склоны. В конце концов, друзья слезли с коней и, взяв их под уздцы, продолжили нелегкий путь пешком. Преодолев долгий подъем, они выбралась на поросшую горным шалфеем прогалину и обратили взоры на северо-запад. Вдали среди круч, равнин и чащоб плавной серебряной жилой протянулась река Нефриам. Над ее гладким полотном тонкой едва различимой жердочкой простерся каменный мост, построенный в незапамятные времена людьми северного Кейпшира, возжелавшими проложить сухопутный путь в южные пределы.

   - По тракту мчатся всадники! - воскликнула Льявалла. - Прямо к переправе! Целое войско!

   - Все-таки опередили нас, - покачал головой Грин. - Что будем делать?

   - Идти вперед, - отрезала эскритка. - Другого пути нет.

   Оставляя позади подъемы и спуски, друзья торопливо шагали сквозь густую чащу навстречу неизвестности. Спустя три часа, когда до реки оставалось не больше двух километров, взгорье по которому они продвигались, неожиданно закончилось крутым обрывом, отрезав защитникам путь на север.

   - Придется спускаться в ущелье к тракту, - помрачнев, сказал Грин. - Прямо в лапы к врагам. Это слишком опасно, так что я пойду один. Не хочу чтобы...

   - Грин Коэл! - сурово оборвала эскритка. - Еще одно слово, и я сама расправлюсь с тобой без помощи угреновых ищеек! Никак тебе горным воздухом всю головушку продуло, раз она совсем соображать перестала! По-твоему я прошла такую дорогу, чтобы в конце трусливо наблюдать из кустов, как ты в одиночку пытаешься удрать от черных?!