Брайан Джейкс - Маттимео

Мангиза мучили ужасные предчувствия, но он знал, что бесполезно разговаривать с Генералом, когда тот охвачен завоевательским духом.

- Генерал, твои желания для меня закон, я приведу сейчас всех твоих бойцов.

Предсказатель почтительно поклонился и отправился выполнять приказ.

Сестра Мей казалась простодушной, на самом же деле она была чрезвычайно ловка и изобретательна. Ночью она добавила в питье Стрик большую дозу снотворного, которое состряпала еще для сорок в фруктовом саду. Стрик пила очень много. Сейчас громадная птица храпела, погрузившись в крепкий сон под воздействием снотворного зелья.

Аббат Мордальфус, Джон Черчмаус, брат Руфус и сестра Мей собрались вокруг спящей - все они имели немалый опыт в искусстве врачевания, передававшемся в аббатстве из поколения в поколение.

Джон Черчмаус нацепил на нос очки и отряхнул от пыли старый ветхий том:

- Хм! "Старый индекс Мафусаила болезней птиц и средств от них". Что ты о нем думаешь, отец аббат?

Аббат оторвался от другого фолианта, который внимательно изучал.

- Н-да. Хорошая книга, Джон, но я бы порекомендовал вот эту чудесную книгу - "Полный определитель сестры Хартвуд". Он содержит почти пять глав о птицах.

Брат Руфус помог сестре Мей поднять сломанное крыло. Потом она деловито вытерла лапы о свой белоснежно чистый передник.

- Ох, какой ужасный перелом! Амброзий, не подкатишь ли сюда один из тех маленьких бочонков, чтобы мы могли положить на него крыло и расправить его.

Сердито согласившись, еж ворчал:

- Не очень-то это полезно для чистоты свекловичного портвейна, катанье туда-сюда, взбалтывание, - все это не улучшит его качества. Надеюсь, вы не собираетесь потчевать эту пернатую глыбу моим лучшим портвейном?

- Пожалуй, нет, Амброзий, - усмехнулся Джон Черчмаус. - Однако нам самим может понадобиться пропустить стаканчик, перед тем как мы закончим тут возиться.

- Ну, тогда уж я останусь здесь и помогу вам, - проворчал келарь.

Сломанное крыло было приподнято, положено на бочонок и прочно прижато отвесом из книг. Аббат Мордальфус осмотрел верх крыла.

- Взгляните, одного пера на конце не хватает. Какого оно должно быть размера? Нужно посмотреть на другом крыле. Не найдется ли похожего у нее в хвосте? Амброзий, принеси с кухни хороших, прочных рыбьих костей. Ох, нам еще нужно просаленную бечевку, немного луковой кожуры, да поищи банку с речным илом, который мы используем при ожогах. Я очень верю в целительную мощь этого средства.

Они выкрикивали вслед Амброзию, перебивая друг друга:

- Принеси самую тонкую иглу, какая только найдется у Василики.

- И не забудь ведьминой лещины.

- Немного миндального масла тоже.

- А затем сбегай в Пещерный Зал и принеси мою кошелку с лекарственными травами.

Еж уныло пожал колючками:

- Надеюсь, они не захотят, чтобы я подал им заодно обед, чай и ужин. Хм!

- Ой, и еще, Амброзий, попроси, пожалуйста, Винифред подать нам сюда завтрак, обед, чай и ужин. Здесь работы надолго!

Железноклюв оставил червя, которого вытягивал из земли, когда вернулся Мангиз. Он увидел, что вещун летит один, и злобно уставился на него.

- Йакк! Ну?

- Генерал, в том, что случилось, я совсем ни при чем. Если ты дашь волю своим когтям и клюву - это будет очень несправедливо,

Железноклюв переводил горящий взгляд с Мангиза на аббатство и обратно.

- Я выклюю язык из твоего дурацкого клюва, если ты не перестанешь болтать и не скажешь, что произошло!

- Ка-ах! Это все грачи и братья-сороки, Генерал. Они забаррикадировались в спальном покое и не желают выходить.

- Что на этот раз нашло на этих идиотов с утиными мозгами? - прохрипел Железноклюв.

- Они говорят, что этой ночью к ним явилась голова призрака-мыши и предупредила их, чтобы они не выходили из спальной комнаты.

Ворон поточил свой мощный клюв о камень. Звук неприятно поразил Мангиза.

- Ка-хагга! Мне нужно с ними поговорить!

Мангиз последовал за Генералом на почтительном расстоянии. Ему крайне не понравился тон Железноклюва, которым тот произнес слово "поговорить".

Ворон сел на подоконник разбитого окна спальни; его провидец приземлился на траву, напряженно слушая.

- Ка-ах! Итак, мои бойцы, вы снова имели честь слушать призрака? И что же он сказал на этот раз?

Помимо нескольких сдавленных покаркиваний, никакого ясного ответа не последовало. Железноклюв впился когтями в оконную раму.

- Кра-а! Вы предпочитаете не говорить со своим командующим. Тогда я сам войду и поговорю с вами.

Он спрыгнул с подоконника и исчез в комнате. Мангиз съежился и закрыл глаза, когда услыхал ужасные крики и грохот опрокидываемых кроватей. Он не видел облака черных перьев, вылетевших из окна.

- Иаг-га! Кто здесь командует, голова мыши или Железноклюв? Я здесь приказываю! Убирайтесь! Вон, ни на что не годный сброд!

Грачи и сороки вываливались из окна, толкаясь и давясь в тесном проеме. Мангиз дрожал при каждом новом ужасном звуке неистовой расправы, которую учинил Генерал. Недаром за ним закрепилась слава самого жестокого воителя в северных землях.

49

Великий меч Рэдволла пропал в зеленоватом тумане бездны. Перекатываясь через край уступа, Матиас бессознательно скреб по камню когтями, пытаясь зацепиться за что-нибудь и удержаться от падения. Его спасла веревка, на которой спускали корзину. Он судорожно вцепился в нее, но был не в состоянии захватить покрепче и неудержимо начал сползать вниз. Скалистые стены пещеры проносились мимо него в тумане. Изнуритель вскочил и тотчас же принялся рубить веревку.

Громко крича, Орландо бросился в атаку, за ним кинулись остальные лесные жители. Крысы падали перед боевым топором барсука, словно рожь под косой косаря. Под прикрытием Бэзила и остальных, вставших стеной против крыс, охраняя его с тылу и с боков, Воин Западной Равнины пробивал себе путь. Но было слишком поздно! Последние волокна веревки с треском разошлись и завились, перебитые пикой. Матиас исчез из виду.

Изнуритель обернулся, чтобы посмотреть, что происходит за его спиной. Последнее, на что упал его взгляд, был огромный барсук, замахнувшийся на него топором с двойным лезвием. Орландо дико взревел в гневе - на самого себя, за то, что позволил Матиасу принять такой вызов, на всех обитателей этого ужасного места, которые лишили его дочери. В гневе, распалившем в нем великий боевой дух, он жаждал битвы с каждым, кто посмеет встать на его пути.

- Я - Орландо, Воин Боевого Топора! Еула-а-а-али-и-иа-а-а-а!