Андре Нортон - Ведьмы из Эсткарпа

Сама собой поднялась ее рука. Словно была привязана к запястью цепочка и кто-то потянул за нее, не предупредив Исмей. Меж двумя колоннами внешней звезды она прошла к центру.

Перед нею предстали узники из видения: женщина и Хилле, который не был Хилле. Из глубин янтарных столбов взгляды их кричали, приказывали что-то делать. Пусть и была у них сила — ведь не сама же собой она пришла сюда, — не хватало ее и не понимала Исмей, что надо делать. Одно было ей ясно, — свободы они жаждали. Но разве живого человека можно заточить в колонну? Про подобное волшебство слыхала она только в легендах.

— Что же мне делать? — молила она их; прикоснулась к столбу, в котором была заточена женщина… Твердый! Разбить его? Разрезать? Янтарь мягок, его нетрудно резать. Может быть, попробовать расковырять столб ножом?

Достав из-за пояса нож, Исмей с размаху рубанула по колонне. Добрая сталь, зазвенев, отскочила, словно удар пришелся по камню. Она ушибла руку, а на поверхности столба не осталось и царапины.

Узников можно было выпустить на свободу, она не сомневалась, но могла освободить их только магия. Исмей отступила на шаг и, повернувшись, попыталась рассмотреть остальные колонны обеих звезд. Голубоватый свет придавал кошмарный вид очертаниям тел и голов. Но она заставила себя все-таки разглядеть всех, кто был заточен в колоннах.

Во внешних столбах были заточены не люди — странные, непонятные существа. Существа в колоннах малой звезды напоминали людней: все они были небольшого роста, приземистые и в туниках. Толстые, широкоплечие, длиннорукие, приземистые. Пальцы рук и ног заканчивались длинными изогнутыми когтями, более похожими на звериные или птичьи, чем на человеческие ногти, а лица… несомненно, они были в родстве с Нинкве!

Низкорослые, с когтями… Исмей вздрогнула, осознав это. Ей на память пришли люди Хилле в капюшонах и перчатках, державшиеся поодаль от народа Долин. Так вот, значит, какие они! Но по какой причине заточил их в колонны властитель замка? С облегчением вернулась она к безмолвным мужчине и женщине. Глаза их жгли ее, говорили что-то… Если бы она только могла понять!

И вдруг глаза обоих стали закрываться. Глубочайшая отрешенность появилась на лицах. Исмей непроизвольно отдернула руку, чтобы змейка оказалась на виду, и вновь заглянула в ее золотистые глаза.

Они росли… росли… наконец словно желтый шар возник перед ней, окруженный голубоватыми отблесками. На сей раз шар не показывал, он говорил, что-то шептал ей. Понимала она, как это важно, и пыталась уловить звуки, связать их в слова, но напрасно. Шепот смолк…

Она пошатнулась. Ноги и спина болели, голова разламывалась. Но не только усилия тела, утомила их непосильная духовная нагрузка. Исмей со вздохом уронила онемевшую руку.

Теперь глаза заточенной в столбах пары оставались открыты, но потускнели. Не было, — в них больше яростной устремленности. Казалось, все испробовали они и все тщетно.

Но оставить их Исмей не могла. Нож не помог, слова расслышать не удалось. Со смутной надеждой она вернулась назад, к столам, стоявшим у входа.

Не были они заставлены утварью, как внизу. Но на одном столе… То, что было на нем, вызвало в ней омерзение!

Там стояла чаша на янтарной ножке, потемневшей, потрескавшейся и потертой. Из чего-то серо-белого было тулово чаши. Внутренность ее была покрыта пятнами. Рядом с чашей острием вверх стоял нож с рукоятью из того же бело-серого материала, а лезвие… Исмей отшатнулась… По нему струйками алой крови скользили изменяясь какие-то руны, слагаясь в слова запретного языка… То появлялись они, то исчезали и вновь струились по клинку.

Рядом лежала открытая книга. Пожелтевшие страницы ее были густо испещрены жирными черными буквами, подобных которым она никогда не видала. Каждая страница начиналась с заглавной буквы, но не веселые венки из цветов окружали эти буквы, как в старинных хрониках, а картинки, непристойные настолько, что краска залила ей лицо. Отвернулась она, но изгнать их из памяти не могла; торжествуя, насмехались над нею мерзкие рисунки. Рядом на изогнутой стойке поблескивал светлый колокольчик, а под ним лежал молоток. Был там еще подсвечник, но форма его опять заставила ее покраснеть. Из него торчала какая-то гнусная свеча, начинавшаяся как единое целое, а потом разделявшаяся на пять свечей разной длины.

Черным облаком опутывало этот стол зло. Исмей казалось, что к нему можно даже прикоснуться. С омерзением отступив назад, подошла она к другому столу. Там было другое: неровные куски янтаря, еще не совсем отмытые от глины. Показалось ей, что это те камни, которые видела она в руках брата в Верхней Долине у залежи. Их было очень немного. Что значили они рядом с колоссальным богатством колонн!

Эти мерзостные вещи — Исмей не сомневалась, что все на столе — принадлежности черного мага: необработанный янтарь… Понятно было, чем занимался здесь Хилле, и с ним-то связана она клятвой!

О подобных ему рассказывали недоброе. Кое-кто из людей, бывало, связывал себя с древними силами. Значит, и Квейс из тех страшных мест, где властвуют Древние.

В панике Исмей вытащила амулет Гунноры. Древние силы несли с собой разрушение и смерть, но Гуннора — это и свет и жизнь. Может ли талисман защитить ее здесь, в обители зла. Исмей не знала, но от прикосновения к доброму янтарю ей полегчало.

Куски янтаря на столе, рядом гнусное капище зла, пленники в колоннах. И еще… Что теперь станет с ней, когда Хилле вернется? Она встревожилась, и на то были основания.

В эту ночь, таких четыре в году, даровалась свобода известным силам, а уж принесут они добро или зло — как распорядится судьба. Хилле отправился в путь в эту ночь. Что ищет он во мраке и холоде? Другую силу, помогущественнее тех, что вызывал он в этих стенах?

Исмей еще раз обернулась в двум звездчатым рядам колонн, к озарившим их синим цветом свечам. Здесь властвовали силы иного мира. Так почему же она свободно прошла сквозь все препоны, которые, конечно же, расставил повсюду Хилле? В таких местах всегда бывали стражи, и лучше было не связываться с ними людям.

Быть может, это ловушка, в которую ее заманили? Надо проверить! Взяв в руку амулет Гунноры, Исмей поспешила на лестницу, оставив таинственную пару в заточении. На первый этаж она слетела по лестнице без задержки… И замерла в ужасе. Теперь в зеркале отражалось нечто другое, не двигалось оно и не пыталось ни схватить ее, ни преградить ей путь к дверям.

Ужасен был вид этой твари, но теперь она видела, что не живое это существо, а высокая фигура демона, вырезанная из янтаря. Откуда только взялась она здесь? Ведь еще недавно ее не было.