Вероника Иванова - Раскрыть ладони

— Было бы, чему учиться!

Демон укоризненно качает головой:

— Мы все учим уроки. Каждый день. А тот, кто не усваивает науку с первого раза, обречен снова и снова повторять одно и то же. Правда, некоторые наставления я бы не отказался выучить еще раз.

Я тоже. Например, пережить заново те мгновения, когда ждал возвращения черного рисунка на тело убийцы. Такого спокойного азарта и уверенности мне не доводилось чувствовать никогда прежде. Я не узнавал самого себя, и это было… Прекрасно. А вот возвращение к прежнему усталому унынию почему-то не понравилось.

— Да, пожалуй…

Хорошо, когда не о чем говорить, и можно просто стоять, положив ладонь на еще сохраняющий дневное тепло камень стены. Стоять, молчать, не мечтать и не сожалеть. Стоять, пока тебя не заставит пошатнуться одновременно удовлетворенное и сожалеющее:

— Мне больше незачем здесь оставаться.

Джер блаженно потягивается, не забывая следить за тем, чтобы ремень сумки оставался на плече. Можно подумать, у него уже имеется печальный опыт беспечности, приводящей к вылавливанию свитков пергамента из грязной лужи! Хотя… Чем боги не шутят? Тем, над чем смеются демоны.

— Хочешь уйти?

— У тебя другие намерения в отношении меня?

Конечно, нет. Да и зачем мне распоряжаться чужой жизнью? Пусть даже не человека, а пришельца с Полей Отчаяния. Мочь — могу, но хотеть…

— Никаких.

— Тогда разреши мне откланяться.

Разрешить? Уж кто-кто, а демон не должен нуждаться в таких любезностях! Но почему-то никогда не забывает о них напомнить или попросить.

— Я тебя не держу.

— Знаю.

Когда рядом находится кто-то, понимающий тебя даже не с полуслова, а задолго до того, как с губ сорвется хоть какой-нибудь звук, становится очень легко дышать. Потому что не нужно ни играть, ни притворяться, ни бояться. Интересно, сам демон об этом догадывается?

— Но мне все-таки нужна твоя помощь.

В отсветах фонарей не понять, лукаво он улыбается или грустно.

— В чем?

— Помоги мне вернуться. Туда, откуда я пришел.

И верно… Он же не может вечно оставаться здесь, со мной! У демона наверняка есть свои дела и свои цели, от достижения которых его отвлекло мое глупое отчаяние.

— Я бы с радостью… Но как это сделать? В тот раз я потратил все запасы, что у меня были. Нужно разобрать не одно заклинание, чтобы…

Смеется. Весело и заливисто.

— Ты так еще и не понял?

— Чего?

— Тебе больше не нужны чужие объедки.

— Но…

Демон делает над собой неимоверное усилие, чтобы посерьезнеть и придать голосу наставительный тон:

— В твоем распоряжении находится нечто большее, и поверь, мои старания тут ни причем. Я всего лишь помог расправиться Нитям внутри твоего тела, но рано или поздно они и без моих усилий сделали бы то же самое… Когда-то ты мог ощущать только Пряди, вырванные из Гобелена и грубо скрученные не слишком умелыми пальцами, а теперь можешь касаться тех, изначальных и истинно могущественных. Они ведь приняли тебя в число своих друзей, верно? И будут выполнять твои просьбы, потому что больше всего на свете ценят ласку и заботу.

Не понимаю, о чем он говорит, но не чувствую лжи ни в едином слове. Нити занавесей посчитали меня своим другом? Как это возможно? Неужели они обладают собственной душой и разумом? Невероятно. Но если вспомнить, как охотно они и раньше подставляли мне свои пушистые бока… Хотели, чтобы я их приласкал? И только-то?! Боги, неужели это правда?

Беда только в одном: найти подтверждение со стороны не получится.

— Но почему кроме меня никто больше не…

Пожимает плечами:

— Трудно сказать. Наверное, так причудливо изменило узор Кружево твоей крови. Причудливо и опасно.

Легкий холодок поднимает волоски на моем загривке.

— Опасно?

Демон смотрит на меня немигающим и жутковатым взглядом, но мне становится страшно не от угрозы или чего-то подобного, а от того, что в зеленых глазах плещется вина. Самая обыкновенная, человеческая.

— После всего случившегося я должен был бы тебя убить.

А он знает, что своей честностью причиняет боль сильнее, чем все палачи мира, вместе взятые? Похоже, знает. Потому и пользуется своим даром так редко.

— Еще не поздно. Да и… Ты имеешь на это право.

Вздыхает:

— Если бы только право! Я просто должен. Если хочу избежать неприятностей. Если хочу сохранить равновесие мира. Но, к сожалению или к счастью, я… Слишком ленив.

Загадочное заявление. Искреннее и правдивое, странно уместное, но совершенно необъяснимое.

— Тебе лень меня убивать?

Качает головой:

— Нет, не так. Скорее, мне лень брать на себя лишнюю работу.

— Работу?

Ничего не понимаю. И не хочу понимать, потому что знаю: если понадобится, он сам все объяснит. И очень доходчиво, уж это демон умеет!

— Чем ты занимался всю свою жизнь?

— Э-э-э… — Если не считать сотен глупостей, сложившихся в тяжеленное надгробие, ничем особенным. — Расплетал заклинания.

Радостно хлопает в ладоши:

— Вот! Именно! Избавлял мир от избытков магии.

— Ну и что?

— Я делаю примерно то же самое. Несколько иным способом, разумеется, но суть от этого не меняется. И когда я называл нас «молочными братьями», я вовсе не шутил и не лгал. В нас течет разная кровь, но мир, вскормивший нас молоком жизни, поручил нам одно и то же дело.

— Разрушать чары?

Поправляет:

— Убирать, отпуская на свободу украденную Силу. Источники не бездонны, а ждать, пока пройдут века, и все разрешится само собой… Возможно и так поступать, но не всегда. Кроме того, Гобелену больно лишаться каждой Пряди, а когда боль становится слишком сильной, даже самое терпеливое существо разозлится. Верно?

Мне чудится, или он лукаво подмигивает? Имеет в виду меня? Так я вовсе не терпелив и никогда не был. Просто раньше я справлялся с болью, потому что у меня была цель, а теперь… Цели нет? Верно. Иди, куда хочешь. Делай, что пожелаешь. И знай, что тебя никто не сможет остановить, потому что сам мир доверился тебе.

Ох… Даже голова кружится. Всю жизнь мечтать о силе, наконец, получить больше, чем мог вообразить, и только тогда понять: твое главное могущество всегда было в тебе самом.

— Так происходит всегда?

Забавно наклоняет голову к правому плечу:

— Как именно?

— Нужно долго-долго искать то, что находится рядом?

— Конечно!

— Но это… несправедливо.

— Почему же? А представь, что люди сразу постигали бы заключенную в них силу, не проживая толком ни дня, не делая ни единого шага? Мир стал бы скопищем склепов, двери которых оказались бы наглухо закрыты, а их обитатели вечно отделены друг от друга. Потому что каждый человек довольствовался бы самим собой… Мне такая картинка не нравится. А тебе?