Глен Кук - Воды спят

— Ты… что? — удивилась я.

— Не уверен, что хочу вступить в ваш Черный Отряд, но в одном не сомневаюсь уж точно. Не хочу оказаться здесь, когда появится Душелов. Поговаривают, что она не слишком верит людям. И сколько бы я ни клялся, что оказал вам сопротивление, она наверняка решит, что я вру.

— Скорее всего. Раз ты жив, значит, не очень-то и сопротивлялся. Ну, она восполнит этот пробел и позаботится о том, чтобы ты умер. По возможности, не самым приятным образом. — Он вздрогнул. — Все правильно, Суврин. Ты сдержал свое слово и трудился на совесть.

— Ты понимаешь, что на самом деле означает имя «Суврин»?

— Ну, по сути, «Младший», да? Или, может быть, даже «Младшенький». Теперь оно к тебе прилипло, ничего не поделаешь. В Отряде, практически, нет людей, которых называли бы именами, полученными ими при рождении, в ходу все больше клички. Но даже тех, у кого вроде бы есть имена, на самом деле зовут совсем иначе.

Наши люди покончили со своим прошлым. И с тобой произойдет то же самое. — Он состроил гримасу. — Отправляйся к господину Сантараксите. Будешь помогать ему, пока я не нашла для тебя другого дела. От старого Баладитая вообще никакого толку. В нем нет того огня, который заставляет Сантаракситу зарываться все глубже и глубже. Нет той увлеченности, понимаешь?

Сантараксита ухитрился даже в этой дыре отыскать у местных несколько древних томов, чудом сохранившихся во время бесчисленных бедствий, обрушившихся на этот регион за несколько последних десятилетий.

Суврин поклонился.

— Спасибо.

И удалился, едва ли не подпрыгивая.

Очень может быть, у них с Сантаракситой обнаружится много общего. Черт, Суврин даже умеет читать.

Материализовался Тобо.

— Отец велел сказать тебе, что Душелов уже добралась до Чарандапраши. И решила передохнуть, прежде чем переваливать через Данда Прэш.

— Значит, в нашем распоряжении чуть больше времени. И возрастают шансы, что, оказавшись здесь, она нас уже не застанет. Как у тебя с матерью? Ты собираешься налаживать с ней отношения?

— Па советует также поставить дозорного, который затрубит в рог, как только Душелов приблизится. И пусть кто-нибудь следит за перевалом уже сейчас, на тот случай, если она раздумает отдыхать.

Хорошая идея.

Ранмасту и Речнику не повезло как раз в этот момент оказаться в ноле моего зрения. Я тут же отправила их выполнять пожелания Мургена.

— Тобо, нельзя игнорировать собственную мать. Иначе все это закончится тем, что твои отношения с ней будут еще хуже, чем ее — с твоей бабушкой.

— Дрема… Ну, почему она никак не поймет, что я расту?

— Потому что ты ее ребенок, идиот! Неужели не понятно? Даже став вдвое старше Одноглазого, ты все равно останешься ее ребенком. Только таким, которого злая судьба не отняла у нее. Ты не забыл, что у твоей матери были другие дети, которых она потеряла?

— Ну… Да, я помню.

— У меня никогда не было детей. И я никогда не хотела их иметь. Отчасти потому, что хорошо представляю себе, как это ужасно, если с ними что-то случится. Видеть, что твоя собственная плоть и кровь погибает, и не иметь возможности помешать этому. Что может быть хуже? Семья всегда играла очень важную роль у нюень бао. Я хочу, чтобы ты унялся. Вот с этого самого момента, прямо не сходя с места. Иди сюда и сядь на этот валун. Потрать два часа, думая только о том, что для твоей матери означало увидеть твоих брата и сестру мертвыми. Подумай, как сильно она должна бояться пережить это снова. Подумай, что с ней в этом случае будет, после всего, через что ей пришлось пройти. Ты — умный парнишка. И при желании сможешь представить себе все это.

Общаясь с людьми достаточно долго, начинаешь чувствовать их реакцию. Не сомневаюсь, что в первом порыве обиды ему захотелось напомнить мне, что я была моложе него, когда увязалась за Бадьей и ушла с Отрядом. Пример был не слишком подходящий, но в его возрасте хватаешься за такие вещи, если нет других аргументов.

— Если хочешь что-то сказать, подумай сначала, имеет ли это смысл. Потому что если ты не способен мыслить логически и спорить, опираясь на разум, а не чувства, тогда вряд ли из тебя получится хороший колдун, каким бы талантливым ты ни был. Я знаю. Я знаю, что говорю. На первый взгляд кажется, что чем сильнее колдун, тем он безумнее. Но в рамках своего безумия каждый из них математически строго рационален. На службе у этого безумия состоит вся мощь их разума. И если у них что-то идет наперекосяк, то лишь тогда, когда они позволяют своим эмоциям и желаниям взять верх над разумом.

— Ладно. Сдаюсь. Буду сидеть на этой проклятой скале, пока до чего-нибудь не додумаюсь. Ох, на сказал еще, что Нарайан Сингх где-то совсем рядом. Он чувствует Обманника, но не может точно засечь его местоположение. Кина защищает его. Па сказал, что ты должна попросить белую ворону поискать его. Если тебе удастся найти ее и заставить себя выслушать.

— Охотница-на-ворон. Как ты думаешь, подходящее имя? Звучит эффектнее, чем какая-то Дрема.

— Тобо звучит не намного лучше Сони.

Тобо подошел к валуну и уселся на него. Надеюсь, зерна, которые я посеяла, укоренятся и прорастут, пока он будет сидеть тут и думать о чем угодно, кроме того, о чем следует.

— По крайней мере, ты сможешь изменить его, когда вырастешь…

Нет, от Охотницы-на-ворон придется отказаться. Я потерпела неудачу. Белое чудище нигде найти не удалось. Ну, я пошла и провела немного времени с Сари, хотя она поначалу и не выказала радости от моего общества. Мы вспоминали старые дни, трудные времена, то, насколько ее муж далек от совершенства и прочее в том же духе. Потом, убедившись, что она расслабилась в достаточной степени, я сочла возможным сказать ей то, что думаю по поводу Тобо.

Этот разбойник сделал удачный ход, появившись в самый подходящий момент с оливковой ветвью в руках. Я решила быстренько исчезнуть, раз дела пошли на лад. Надеюсь, мир между ними установится надолго; жаль, что нельзя сказать — навсегда.

Нам предстояла решающая неделя. Всего через неделю мы будем знать, сможем ли воскресить Плененных. Через неделю мы либо погибнем на Сияющей равнине, либо обретем возможность вернуться к жизни как сила, которая все сметает со своего пути. Или, может быть…

68

Дозорный затрубил в рог глубокой ночью, когда даже караульные едва не клевали носом. Но человек, который трубил в рог, знал свое дело. Он дул, и дул, и дул. Прошло всего несколько минут, и весь наш лагерь словно вскипел. Я торопливо обошла его — сердце колотилось где-то в области горла — и убедилась, что хаос был лишь кажущимся. Все сохраняли спокойствие и сосредоточенность. Никакой паники. Неплохо. Даже недолгие тренировки и учения лучше, чем ничего.