Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – лорд-протектор

Казалось, он вообще не целится, так как руку со стрелой отводит к уху, но стрелы всегда идут со смертельной точностью, по пять на каждый удар сердца.

Заточенные острия из закаленной стали пробивали одинаково легко кольчуги и панцири. Сила удара оперенной стрелы равна мощному удару боевого топора, это в кино стрелы вонзаются в человека, а он только поморщится, в реале же мощь удара сбивает с ног, и далеко не всякий поднимается.

Я видел, что он умело поразил троих всадников еще в момент поднимающейся решетки ворот. Там возникло замешательство, но самые яростные обогнули под стенами и пустили коней галопом на мост.

Стрелы шли, казалось, веером, но каждая находила цель. На узком мосту всадники вылетали из седел, сползали по конским шеям, с грохотом падали на дощатый настил, а скакавшие сзади налетели на преграду и падали, ломая ноги.

Задние остановились, начали спешиваться и пробовать пробраться, закрываясь стеной из щитов, но Асмер тут же перенес огонь на них. Белые перья так и мелькали, прочерчивая воздух белыми молниями, но рыцари закрывались щитами и упорно шли вперед.

К Асмеру подбежал оруженосец, разложил перед ним стрелы. Асмер хищно улыбнулся, оруженосец тоже натянул лук и начал стрелять. Думаю, Асмер мог бы пробить и щиты, но он предпочел высший класс: его стрелы проскакивают, как осы, в щели между щитами, и каждый раз там кто-то вскрикивает, линия щитов ломается, но кнехты мужественно смыкают строй и упорно идут вперед, а за их спинами спешно ловят и уводят коней, уносят раненых.

Я поспешно соскочил с Зайчика, Асмер быстро оглянулся, нечеловечески подвижный, улыбка осветила его красивое и чуточку заносчивое лицо.

– Рич?.. Как в старые добрые времена?

– Да, – ответил я.

Наши воины остановились посмотреть, как стреляет их сюзерен. Мы с Асмером показывали класс, сшибая тяжеловооруженных рыцарей с коней, что вообще-то лучникам не под силу. Наши стрелы бьют со страшной силой, мы откровенно состязались в частоте выстрелов и точности.

На стене крепости все видели, вовремя поняли, что повторить внезапную вылазку днем не удалось, громко и зовуще пропел рожок. Воины на мосту попятились, сохраняя строй и все так же прикрываясь щитами.

Асмер рыцарски опустил лук, хоть и не рыцарь, я вынужденно скопировал его надменно царственный жест, хотя с удовольствием повтыкал бы стрелы хоть в толстые задницы, хоть в медные лбы.

– Как в старые добрые, – повторил он со счастливой улыбкой на лице. – Рич, это тот самый лук?

– Не узнаешь?

– Узнаю, но столько воды с той поры… Только мы не меняемся, а вот вещи… Впрочем, ты тоже изменился. Прошло всего пару лет, а повзрослел лет на десять.

– Ну да, скажешь.

– А ты не чувствуешь?

– Я не повзрослел, – возразил я, – а постарел. На тысячу лет. Асмер, ну зачем мне это гроссграфство и прочие регалии? Как хорошо мчаться беззаботно на могучем коне в сопровождении верного Пса!

Он зябко передернул плечами, взгляд его то и дело падал на Бобика, тот сидит в двух шагах и, вывалив длинный красный язык, с интересом наблюдает за непонятной суматохой.

– Это тот самый Адский Пес из древних легенд? У меня всякий раз мороз по коже.

– Перестань, его никто не боится.

Он сказал с бледной улыбкой:

– Только это и успокаивает. Смотрю, как другие по дурости или невежеству проходят мимо или суют ему кусок мяса со стола, удивляюсь их невежеству и глупости. Он же может сожрать их всех…

– Асмер, Асмер, – возразил я. – Он не создан Адским Псом. Просто одичал малость после смерти прошлых хозяев…

– А когда они померли?

– Ну, думаю… во время войны Магов.

Он спросил все так же бледно:

– Какой из них?.. Впрочем, я рад за тебя, Рич. Тебя любят собаки, значит – ты не совсем пропащий.

– Ну спасибо!.. Ох, прости, Асмер, надо спешить…

Он спросил заинтересованно:

– Что-то опасное? Давай я поеду с тобой?

– Нет-нет, – сказал я, – просто встречу одного из своих вассалов, как он предпочитает называть себя.

– А на самом деле он кто?

– Друг, приятель, – сказал я, – единомышленник, соратник…

Асмер хитро сощурился.

– Понятно, осторожный. Безопаснее называть себя твоим вассалом, который вынужден выполнять твои приказы, чем соратником. Наверное, потому он лорд, а я все еще простой лучник.

Я засмеялся, крепко обнял его и даже поцеловал в щеку.

– Ты мой друг, Асмер!

Он смеялся, глядя, как я вспрыгиваю на черного, как ночь, коня с горящими глазами. Не думаю, что ему хотелось бы стать лордом, просто валяет дурака.

Я помахал ему, Зайчик пошел с места в карьер. Бобик догнал нас, когда мы выметнулись на широкую дорогу. Я поглядывал по сторонам, не поднимается ли где пыльное облако, везде безмятежная зелень, синее небо, в котором счастливо верещит жаворонок…

Пыль поднялась, как я и ожидал, на северной дороге. Я придержал Бобика, а то распугает всех, в желтом облаке засверкало металлом, затем словно начала пробиваться радуга: красное, зеленое, синее, золотистое – все вызывающе, что значит, идут благородные рыцари.

Земля загремела под копытами, по обочине дороги мчатся конники, а в центре на огромном боевом жеребце, украшенном красной попоной с позолотой, – красивый рыцарь в полных доспехах. Как и его конь, сам рыцарь бесподобен: шлем с плюмажем из красных, желтых и оранжевых перьев, доспехи в нужных местах инкрустированы позолотой, красный плащ с огромным, но подчеркнуто скромным белым крестом, вышитым серебром, покрывает спину коня до репицы хвоста.

За рыцарем еще с десяток таких же ярких и красочных, все держатся почтительно по отношению к ведущему, подчеркивая свою вассальность и верность сюзерену.

Я раскинул руки, но рыцарь проворно соскользнул с коня и, качнув роскошным плюмажем на шлеме, преклонил колено. Я поспешно подхватил, заставил подняться.

– Сэр Варанг, – сказал я с укором, – вы это чего?

Он хитро улыбнулся.

– Продолжение той же политики, – сказал он заговорщицки. – Вы, сэр Ричард, гроссграф! И это должны видеть.

– Но вы не просто барон, – возразил я, – а входите в тайный совет Армландии.

Он вскинул брови.

– А что это?

– Еще не знаю, – ответил я, – я его только что учредил, чтобы вы не отгораживались. Официальный статус потом придумаем. Мы в первую очередь единомышленники, а это всегда выше, чем сюзерен и подчиненные.

Он покачал головой, глаза оставались такими же хитрыми.

– Проверка, сэр Ричард, – сказал он с чувством. – Признаться, именно такого ответа от вас и ожидал, мой лорд… то бишь, сэр Ричард.

– И кроме того, – напомнил я еще раз, – мы друзья. Уже, можно сказать, старые.

– Да, – подтвердил он, – еще с тех времен.