Сара Маас - Двор Шипов и Роз

Рисанд не прикасался ко мне, но шёл достаточно близко, чтобы было очевидно, что я с ним — что я принадлежу ему. Я бы не удивилась, если бы он нацепил на меня ошейник с поводком. Возможно, в какой-то мере так и есть, теперь, когда я связана с ним, когда наша сделка отмечена на моём теле.

Шипение змеиных шепотков перекрыло крики празднования, и даже музыка стихла, когда толпа расступилась, образовав для нас прямую дорожку к возвышению Амаранты. Я высоко подняла голову, вес короны впивался в мой череп.

Я прошла её первое испытание. Я выполнила все её черные работы по хозяйству. Я имею полное право идти с высоко поднятой головой.

Тамлин сидел рядом с ней на том же троне, в своей обыкновенной одежде, абсолютно безоружен. Рисанд говорил, что хочет рассказать ему в подходящий момент, что он хочет задеть Тамлина, рассказав о том, какую сделку я заключила. Ублюдок. Каверзный, больной ублюдок.

— Весёлой Середины Лета, — пожелал Рисанд, поклонившись Амаранте.

На ней было богатое платье из лаванды и пурпурных орхидей — на удивление скромное. Я выглядела дикаркой в сравнении с её холеной красотой.

— И что ты сделал с моей пленницей? — она улыбнулась одними губами, в глазах веселья не отразилось.

Лицо Тамлина окаменело — он весь окаменел, только побелели костяшки его вцепившихся в подлокотники трона рук. Когтей не было. По крайней мере, он в состоянии удержать свой гнев в узде.

Какую же глупость я натворила, связав себя с Рисандом. С Рисандом, под чьей прекрасной и безупречной внешностью скрываются крылья и когти; с Рисандом, способным разрушать чужие разумы. «Я сделала это для тебя» — хотелось мне закричать.

— Мы заключили сделку, — сказал Рисанд. Я вздрогнула, когда он убрал прядь волос с моего лица. Он провёл пальцами по моей щеке — ласково погладил. Он заговорил, обратившись к Тамлину, и тронный зал утонул в тишине. — Одна неделя со мной в Ночном Дворе каждый месяц в обмен на исцеление после её первого испытания, — он поднял мою левую руку, демонстрируя татуировку, чернила которой блестели не так заметно, как краска на моём теле. — До конца её жизни, — просто добавил он, но теперь его взгляд был обращён к Амаранте.

Королева Фэйри немного выпрямилась — казалось, даже глаз Юриана смотрит на меня, на Рисанда. До конца моей жизни — он произнёс это так, будто у меня будет очень, очень долгая жизнь.

Он считает, что я справлюсь с её испытаниями.

Я пристально всмотрелась в его профиль, в изящный нос и чувственные губы. Игры — Рисанд обожает играть в игры, и, похоже, теперь я стала ключевым игроком в одной из его партий.

— Наслаждайтесь моим праздником, — единственное, что ответила Амаранта, вертя в пальцах косточку на своём ожерелье.

Свободный, Рисанд положил руку мне на спину, уводя прочь, уводя от Тамлина, всё ещё вцепившегося в трон.

Толпа держалась на приличном расстоянии от нас, а я не могла обращать на них слишком много внимания из страха, что могу случайно наткнуться взглядом на Тамлина, или замечу Люсьена — и промелькнувшее на его лице выражение, когда он увидит меня.

Я высоко держала голову. Я не позволю никому заметить эту слабость — не позволю им узнать, как меня убивает то, насколько открытая на мне одежда, то, как каждый дюйм моей кожи разрисован символами Рисанда, и то, какой униженной Тамлину приходится меня видеть.

Рисанд остановился у стола, заставленного изысканными блюдами. Крутившиеся рядом Высшие Фэ быстро испарились. Если здесь и присутствовали другие представители Ночного Двора, то они не источали пульсирующую тьму так, как это делали Рисанд и его прислуга; или не решались к нему подойти. Музыка играла достаточно громко, чтобы догадаться, что где-то в зале в разгаре танцы.

— Вино? — Рисанд предложил мне бокал.

Первое правило Элис. Я отрицательно покачала головой.

Он улыбнулся, снова предлагая бокал.

— Выпей. Тебе это необходимо.

Выпей — эхом отозвался мой разум, а мои пальцы потянулись к бокалу. Нет. Нет, Элис говорила не пить здесь вино — вино, которое отличается от того веселящего, освобождающего вина на праздновании солнцестояния.

— Нет, — сказала я и несколько фэйри, наблюдающих за нами с безопасного расстояния, захихикали.

— Выпей, — повторил он, и мои пальцы предательски ухватились за бокал.

Я проснулась в своей темнице, всё так же одетая в эту комбинацию носовых платков, которую он назвал платьем. Мир перед глазами так безумно кружился, что я едва успела добраться до угла прежде, чем меня вырвало. Ещё раз. И ещё. Полностью опустошив желудок, я поползла в противоположный угол камеры и там рухнула.

Поспать мне удавалось только урывками, мир сходил с ума и не прекращал яростно плясать. Меня будто привязали к прялке и раскручивали, раскручивали, раскручивали…

Стоит ли говорить, что большую часть того дня я чувствовала себя отвратно?

Я как раз прекратила ковыряться в горячем ужине, появившемся немногим ранее, когда скрипнула дверь и возникла золотая лисья маска — вместе с сузившимся металлическим глазом.

— Дерьмо, — выругался Люсьен. — Да здесь просто дубак.

Так и есть, но меня слишком тошнило, чтобы обращать внимание ещё и на холод. Держать голову прямо было огромным усилием, не говоря уже о том, чтобы не вырвать еду. Он расстегнул свой плащ и накинул мне его на плечи. Меня окутало тяжёлым теплом.

— Только посмотри на это, — он разглядывал краску на мне. К счастью, она была не тронута, не считая размазавшихся рисунков на талии. — Ублюдок.

— Что произошло? — спросила я, хоть и не была уверена, что действительно хочу знать ответ. В моей памяти было одно сплошное пятно дикой музыки.

Люсьен отвертелся.

— Не думаю, что ты хочешь узнать.

Я рассматривала несколько размазанных пятен на талии, которые выглядели так, будто меня держали чьи-то руки.

— Кто это был? — выпалила я, взглядом обрисовывая края смазанного рисунка.

— А ты как думаешь?

Сердце сжалось и я уставилась в пол.

— А… а Тамлин это видел?

Люсьен кивнул.

— Рис только так и делал, чтобы позлить его.

— У него получилось? — я всё ещё не могла смотреть в глаза Люсьену. Я знала, что, по крайней мере, прикосновениям к талии я не сопротивлялась. Краска достаточно мне рассказала.

— Нет, — мрачно улыбнулся Люсьен.

— Что… что я делала всё то время? — вот тебе и предупреждения Элис.

Люсьен резко выдохнул, провёл рукой по рыжим волосам.

— Большую часть ночи ты танцевала для него. А когда не танцевала, то сидела у него на коленях.