Игорь Дравин - Чужак 7

Я остановился перед пламенем и протянул вперед руку.

— А почему я не умер в темном пламени, после твоей провокации?

— А ты и не должен был умереть, — усмехнулся Серега. — Тогда мне твоя смерть была не нужна. Я хотел подтолкнуть тебя к активным действиям. Я считал, что ты хоть и опоен настойками Дары, но инстинкт самосохранения и жажда мести эмиссара Крия, а я действительно считал тебя им, должны были заставить непонятную и опасную личность взбаламутить воду в этом болоте. Я ошибся, ты ничего не стал предпринимать, и это оказалась даже к лучшему. Дара, Нарвион и Дилок еще больше забеспокоились и требовали от меня принять все меры к розыску убийцы. Они тебя боялись, боялись той личности, которая стояла за твоей спиной. Логика простая, Крий посылает свое доверенное лицо, обвешанное редчайшими артефактами, которое непонятно каким образом проникает в герцогство. Вернее понятно, индивидуальный портал, но кто тебе дал точку выхода? Убить тебя, а что делать дальше? Ведь наверняка Крий сделает правильные выводы и следующими гостями будет его команда зачистки, о которой ходят жуткие слухи. Я дезактивировал темное пламя и сделал это очень просто. Все дело в диалектике, в единстве и борьбе противоположностей. Темный артефакт, теряет свои свойства рядом с белым и наоборот. Внешне пламя было таким же, но никого убить оно уже не могло.

— Какой же мощности должен быть светлый артефакт, чтобы нейтрализовать эту гадость?

— Не загружайся, Влад, это обычный флакон из небьющегося стекла с обычной кровью Создателя. Влад, челюсть подбери. Герцогство было одним из мест битвы Его с Падшим. Много столетий назад кровь Создателя не была такой редкостью. Ею вычищали проклятые земли, ею лечили проклятия, да много что можно было сделать с помощью крови Его. Шло время и ее становилось все меньше и меньше. Мне известно только об двух местах, где она все еще есть в небольших количествах, кроме как в Красных пещерах. Это резиденция Наместника Создателя и дворец императора Дикого острова. Как ты думаешь, почему остров фактически прервал отношения с остальными разумными Арланда и особенно с Сатумом? Давила на них мать-церковь и тогдашний Наместник Создателя. Пытались убедить императора, что эта кровь ему совершенно не нужна. Отлучить грозились от церкви, анафеме предать, храмы закрыть и так далее. Вот тогдашний император обиделся и объявил об изоляции. Наместник Создателя попытался давить по религиозным вопросам, рукоположение священников, епископов и так далее, а император в ответ создал нечто вроде англиканской церкви. Владыка Дикого острова тогда вообще пришел в ярость. С одной стороны темные из новых рас беспокоят, а с другой давят те, кто по идее должен помогать. Отлучили императора от церкви, предали анафеме, а ему от этого не холодно и не жарко. Вот ради этой крови Создателя и прибыли сюда опальные клирики. Фанатики, им бы жечь да жечь. Псы Господа не ангелы, братишка, но среди моих бывших братьев нет ни одного разумного, который убьет или отправит на костер существо, не замазанное чернотой или связями с темными. Инквизиторы жаждали получить кровь Его, чтобы опираясь на нее вернуться на свои прежние места, очистить орден Слуг Создателя от соглашателей и ренегатов, пришедших им на смену. Они хотели пронести пламя веры с помощью крови Создателя по всему Сатуму. Я рад, что ты их убил, только полыхающих по всему материку костров не хватало для усиления любви разумных к Создателю и Творцу. В любом случае я бы им кровь не отдал, хотя сам организовал их прибытие сюда. Я планировал их ликвидировать будущей ночью и у меня это бы получилось.

— Согласен, — усмехнулся я, — вас же и натаскивают на ликвидацию замазанных гнилью или чернотой клириков. Поэтому вашу организацию несколько столетий назад и распустили. Серег, а скажи мне, а Нарвиончик не проверял наличие столь ценного предмета на складе диковинных вещей?

— Он даже не мог подойти к флакону ближе, чем на несколько десятков метров. Дара с громадным трудом, терзаемая невероятной болью могла приблизиться и взять его в руки на несколько секунд. Правда, потом ей пришлось бы несколько месяцев лечиться. Чем больше черноты в разумном, тем опаснее ему приближаться к крови Его. Флакон был передан два года назад под мою опеку, это было для меня наказанием за пьяную браваду и насмешки в адрес прибывших гостей из Каросы. Дара прыгала от счастья и сердечно благодарила самого доброго на свете великого мастера Нарвиона. Я тоже готовился к резне не один год.

— А зачем вообще Нарвиончику нужна кровь Создателя? Зачем он ее собрал?

— А ты видел хоть раз, что происходит с адептом Проклятого, если на его кожу попадет капля крови Создателя. Не видел? Так я и не советую. То, что я сделал с Дивигором, с этим торгашом и двумя его подручными, милосердие по сравнению казнью темного кровью Его.

— Жестоко, даже слишком жестоко, а я думал, что Создатель не чужд милосердию.

— Дело не в Создателе. Законы Мира такие. Если в море бросить горящую ветку оно будет виновато в том, что пламя погаснет? Первые столетия власть Нарвиона была слаба. Он был только первым среди равных. А в Красных пещерах было в несколько раз больше живых адептов Проклятого. Выводы делай сам.

— А если посреди океана, — медленно начал я, — вдруг возникнет громадный вулкан?

— Братишка, ты правильно все понял. До Смуты очертания и рельеф Сатума и Ритума были другими. Псам Господа многое позволено изучать, мы должны знать все ловушки, в которые Падший и его слуги стремятся заманить верных сыновей и дочерей Создателя. Особенно ценной добычей для темных является душа клирика.

— Так ты попадешь к Проклятому, ведь на тебе столько подвигов висит, и лояльность свою ты ему подтвердил.

— Нет, — улыбнулся Сергей. — Моя душа изначально отдана Создателю. Души всех Псов Господа отданы Ему. И судить меня будут, учитывая мои намерения и цель, учитывая то, что я сделал. Так что ждет меня десяток другой тысяч лет чистилища, не больше.

— Ты фанатик, Серег, ты ничуть не лучше опальных инквизиторов. Сколько ты принес в жертву ради такой возвышенной и великой цели?

— Пятьдесят три лично и восемьдесят семь по моему приказу, — глухо ответил он. — Я помню каждого, я помню их лица, их боль и их ненависть. Я…

— Слав, что ты делаешь?! Что ты творишь?!

Принесла ее нелегкая, я повернулся к Эллине. Вроде выглядит нормально. Цвет лица здоровый, руки и ноги на месте, а начинать реветь-то зачем, глядя на мою культяпку?

— Наина, хватит опять сырость разводить! Тебе не надоело строить из себя царевну-Несмеяну? Ты лучше скажи мне, как тебя умудрились ранить? — я присел на корточки и повернул одну каменную завитушку на постаменте, из которого вырывалась пламя.