Диктиона и планета баларов - Лариса Куницына
— Всё трещит по швам… — задумчиво пробормотал Кристоф.
— И ещё… — нерешительно проговорил Чес. — Кто-то пустил слух, что король не хочет воевать с Диктионой. Военным это не нравится.
— Военные — это по вашей части, князь, — заметил Кристоф. — А остальные… Это всё кажется мне недостаточной причиной, чтоб менять планы. Коронация состоится завтра. Ждать я не могу.
— Корона не защитит госпожу, — негромко заметил Элса. — Скорее, наоборот. К тому же мой король может потерять поддержку народа, завоёванную с таким трудом.
— Можете считать меня упрямым ослом, но я не могу дать противникам ни часа лишнего, чтоб они успели организовать выступление против меня. Коронация состоится завтра. Это моё последнее слово. А послезавтра… Хоть потоп…
Балары удалились огорчённые и раздосадованные. Я с тревогой смотрела на Кристофа.
— Если всё так плохо, то, может, лучше послушаться их?
— Нет, Лора. Это было бы ошибкой. Понимаешь, Касу думает, что загнал меня в угол, что я паникую и делаю глупость. Он уверен, что завтра он сможет разделаться с тобой, а потом, не торопясь, затянет петлю на моей шее. Именно не торопясь, потому что не может действовать чужими руками достаточно быстро. Для этого нужно время, а я ему этого времени не дам, — Кристоф усмехнулся. — Эта чёрная жаба привыкла к тому, что гонит меня.
— А теперь ты будешь гнать его?
— Гнать? — он покачал головой. — Гнать — это долго. Я просто ударю. В лоб!
ІV
Снова спустилась ночь. Очень тревожная тихая ночь. Кристоф прилёг рядом со мной и, опершись на локоть, смотрел то на меня, то на багровое жаркое небо, заглядывающее в зал через раздвинутые занавески. Он о чём-то сосредоточенно думал, и я старалась не мешать ему, но его хмуро сдвинутые брови и плотно сжатые губы вызывали в моей душе неясную тревогу. Эдриол уже целый час бродил по узкой террасе и изредка заглядывал, чтоб, убедиться, что здесь ничего не изменилось. Тахо сидел на уголке постели и со свойственным только анубисам вниманием наблюдал за лицом Кристофа. Его мордочка была такой суровой и решительной, что в иных обстоятельствах это могло показаться забавным, но не сейчас. В самой атмосфере зала витало предчувствие события, которое произойдёт завтра. А за этим событием таилась непонятная гулкая пустота.
— Мы можем погибнуть завтра? — вдруг спросил Тахо.
Я сама думала об этом, но услышав его вопрос, вздрогнула. Кристоф взглянул на щенка. На сей раз, в его глазах не было и намёка на иронию.
— Надеюсь, что нет. Я всё продумал несколько раз. Вам ничего не угрожает.
— А тебе? — это снова было то, что беспокоило меня, и я посмотрела на мужа.
— Ничего, к чему я не был бы готов.
Словно опасаясь дальнейших расспросов, он неожиданно поднялся, взял с подставки плащ невыносимо тревожного лилового цвета, накинул его и застегнул на плече бронзовым драконом. Потом звонко откинул крышку кованного ларца. На этот звук моментально явился Эдриол и напряжённо уставился на Кристофа. Тот, даже не взглянув на него, достал из ларца мой «оленебой» в кобуре и бросил на кровать рядом со мной. Потом извлёк оттуда два баларских ручных пулемёта. Один упал рядом с Тахо, а второй он бросил диктионцу.
— Он не умеет с ним обращаться, — заметила я, глядя на Эдриола, который рассматривал оружие с отвращением, смешанным со священным трепетом.
— Объясни ему, — ответил Кристоф. — Я должен уйти. Мне нужно ещё кое с кем встретиться. Не думаю, что кто-то будет снова покушаться на тебя, если они, и правда, приурочивают действия к коронации, но на всякий случай будьте настороже. У дверей стоит стража, которой запрещено сюда входить и кого-либо впускать. Потайных ходов здесь, кажется, не осталось, так что, если кто-то войдёт, стреляй без предупреждения.
Он направился к выходу, но на миг замер и обернулся.
— Убивать необязательно. Объясни это ему… — он кивнул на Эдриола и ушёл.
— Что-то не нравится мне его мрачная решимость, — заметил Тахо, рассматривая пулемёт.
— Что он задумал? — подошёл ко мне Эдриол. — Я шкурой чую что-то недоброе. Не от него недоброе, а вообще…
— Я не знаю, что он собирается делать.
— Но, по-моему, дело не в коронации… — пробормотал Тахо.
— Почему ты не спросила? — не унимался диктионец. — Или это не важно?
— Важно, но он не скажет. Он в таких случаях никогда ничего не рассказывает.
— Не хочет делиться ответственностью? — уточнил щенок.
— Может быть… А, может, стремится избежать моей реакции, которая стеснила бы его в действиях.
Эдриол присел рядом с Тахо и посмотрел на свой пулемёт.
— Возможно, он хочет отказаться от войны с Диктионой? — неуверенно предположил он.
— Для него это равносильно отречению от короны, — назидательно произнёс Тахо. — А отречение — это смерть.
— Кто тебе сказал? — вздрогнула я.
— Милдок. Он сказал, что таков Закон… Но ведь он не будет отрекаться, правда? Он придумает что-нибудь похитрее.
— Надеюсь… — прошептала я, но эта надежда билась в моей душе, как перепуганная раненная птица,
V
До утра ничего не произошло. С первыми горячими лучами встающего над широким горизонтом солнца, я встала и задернула занавески, а потом взяла из инкрустированной каменной шкатулки Налорант и прицепила его к поясу.
— С кем ты собираешься драться? — раздалось сзади.
Я не слышала, как он вошёл, но едва взглянув, немного успокоилась. Лицо Кристофа было безмятежно.
— Всё будет хорошо, — улыбнулся он. — Теперь всё пойдёт по моему плану, и никто ничего не сможет изменить.
— Что ты задумал? — спросила я.
— Дуэль, — пожал плечами он. — Я думал, ты догадалась.
— А потом?
— Потом? — искренне удивился он. — Тебя действительно интересует, что будет потом? Теперь эта планета не более чем ристалище, площадка для очередного поединка. Всё, что есть на ней, — не более чем присущий моменту антураж. Так какая разница, что будет потом?
— Мы улетим сразу после того, как ты закончишь?
— Ещё надо закончить. Не будем предвосхищать события, ладно? А теперь… — он подошёл ближе и взглянул мне в глаза, в самую глубину моей души, тем самым открывая мне мерцающую бездну своей. — Теперь мне нужна твоя помощь… — его голос вдруг зазвучал где-то внутри меня, он перекатывался по всему миру, заключённому в моей памяти. Он эхом
