Е. Кочешкова - Зумана

Чтобы выжить.

Почти не чувствуя вкуса, Элея опустошила деревянную посудину с овощной кашей и устало легла рядом с Фарром на дощатую лежанку, покрытую лишь тонким соломенным тюфяком.

"Патрик мой… где ты?"

Наверное, отчаяние все-таки победило бы, не приди на помощь осознание, что любимый уцелел. Это зло не тронуло его. Пока не тронуло… Верная удача задержала шута во дворце, сохранив ему жизнь. Почти все время Элея думала только о нем. Закрывала глаза — и снова видела его улыбку, снова чувствовала теплые нежные губы, заботливые руки, щекочущие пряди его волос…

Патрик…

Тэйме.

Она давно догадывалась, что он скрывает от всех свое настоящее имя, и даже не пыталась выведать его секрет. Но когда шут произнес его… это было словно… словно еще одна вспышка света — теплого, солнечного света. Элея понимала — это имя только для нее. Только когда они вдвоем… И тем дороже оно ей было. Словно тайный ключик к загадочной душе любимого мага…

Если становилось совсем невыносимо, Элея произносила его неслышно, одними губами, и как будто заново переживала ту ночь… Порой наступали такие минуты, когда только это воспоминание-чувство и давало ей силы. Ведь мучительней всего было то, что Пат не посылал ей никакой весточки. Элея знала — ее шут вполне способен на такие фокусы. Приходил же он во сне к хранителям, плутавшим по степи. Так отчего не нашел времени поддержать теперь и ее? Быть может, занемог, лишился сил? Или просто не умел творить подобную магию без Кайзы…

Повозка налетела на очередную выбоину и подпрыгнула так, что Фарр проснулся и заплакал. Казалось, эта телега вот-вот развалится. Лошадей гнали бесчеловечно…

Элея осторожно обняла мальчика и, прижав его к себе, тихо запела старую мамину колыбельную. А сама все глядела на лампаду, что болталась у стены и каким-то чудом не гасла. Наблюдая за мерцающим лепестком огня, Элея невольно вспомнила ужасный шторм, застигший суденышко капитана Улитки. Тогда ей тоже было страшно. Гораздо страшней, чем теперь. Но все-таки много лучше… потому что, как бы то ни было, а корабль вез ее домой. Теперь же… она как никогда ощущала себя беспомощной игрушкой в руках богов.

"Патрик… ведь ты найдешь меня, правда? Волшебник мой, я знаю, ты почувствуешь, где мы. А Руальд пошлет с тобой столько людей, сколько сможет…"

На шестой день пытка темнотой, тряской, мокрой постелью и ужасными запахами наконец закончилась. Элея поняла это, когда копыта лошадей гулко застучали по дощатому настилу, после чего повозка остановилась. Железный лязг позади, наверняка, означал запираемые ворота. А значит, привезли их, скорее всего, в замок. Прибросив время и расстояние, Элея поняла, что они в равной мере могли оказаться и в дальних восточных герцогствах Закатного Края, и в Ферестре, и даже в Герне.

Не успели лошади встать смирно, как снаружи поднялась суета — кто-то громко раздавал приказы, кто-то спешно распрягал повозку, топот и гомон окружили ее со всех сторон. Фарр настороженно сдвинул брови и приготовился зареветь. Не дожидаясь этого, Элея взяла его на руки и с головой закутала в свой плащ, который успела накинуть, поняв, что путь подошел к концу.

Когда дверь повозки со скрипом отворили, в лицо ей ударил яркий солнечный свет, а следом за ним внутрь ворвался морозный воздух — чистый и свежий. Элея жадно вдохнула его и расправила плечи.

"Я королева", — она величественно спустилась по двум коротким ступенькам и, высоко держа голову, огляделась.

Это действительно был замок. Великолепно укрепленный — видно сразу. Старый. И со всех сторон окруженный горными вершинами.

"Значит все-таки Ферестре. Или граница…"

— Добро пожаловать в наши скромные владения! — прекрасно одетый мужчина средних лет отвесил вполне приличествующий титулу гостьи поклон. Он был коротко стрижен, с аккуратной бородкой клинышком и такими умными глазами, что Элея ни на миг не усомнилась — даже если этот господин официально тут не самый главный, безусловно, он имеет очень большую власть. — Позвольте сопроводить вас в ваши покои.

Желание узнать, зачем она здесь и кто такие эти люди, распирало Элею не хуже, чем свежее тесто теснит кадушку, но она лишь коротко, едва заметно склонила голову в знак своего милостивого согласия и покрепче обняла притихшего мальчика.

"Только не плачь, Фаре, короли не плачут…"

Она с достоинством последовала за щеголеватым господином, незаметно разглядывая все вокруг. Бежать самой из этой крепости было бы безумием, но возможно любая мелочь пригодится, когда здесь окажутся солдаты Руальда.

А в то, что они придут за ней, Элея верила безоговорочно и свято. Иначе оставалось бы только удушиться на собственном платке, как это сделала одна из ее пра-пра теток, попав в плен к гернийцам. Зря сделала, к слову сказать… Брат этой скорой на фатальные решения дамы привел к воротам недруга целый флот, но было уже поздно.

— Вы ни о чем не спросите? — первым не выдержал ее провожатый, когда позади осталась узкая темная лестница, приведшая и[на третий этаж. Элея внутренне усмехнулась и засчитала себе очко.

— Полагаю, все объяснения будут даны мне, когда я пожелаю их услышать, — бесстрастно ответила она. — Но до того мне хотелось бы принять ванну, сменить туалет и отобедать. И убедиться, что все то же самое получит наследник Его Величества. Мне также хотелось бы узнать, с кем я имею честь беседовать, — говорила она так, словно по меньшей мере имела на голове корону и была облачена в парчовое платье с длинным шлейфом, а не в это грязное тряпье, которое воняло еще хуже, чем само тело.

— О, простите! — умноглазый господин рассыпался в поклонах. — Мое имя Домер Каре. С вашего позволения, советник и правая рука его светлости графа Лока, который изволил пригласить вас сюда.

"Пригласить! — Элея коротко прикусила язык, чтобы не высказать вслух, что она думает по поводу такого приглашения… Коридоры крепости были столь же темны, как и лестница, они не имели окон и оттого особенно напоминали подземелья Брингалина.

— Это имя незнакомо мне, — холодно ответила она в тот момент, когда господин Домер наконец остановился у какой-то двери и, открыв ее, с очередным поклоном предложил Элее войти.

— Он не любит публичности, ваша милость. Это очень одинокий и малообщительный человек. Более того, у него есть причины скрывать свою личность.

Домер прекрасно знал, кем является его собеседница, но упорно предпочитал обходиться без титулов. Было ли это сделано с умыслом принизить положение «гостьи», или советник просто не хотел афишировать ее происхождение? Элея так и не поняла, но спрашивать, разумеется, не стала.