Рисс Хесс - Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"

— Как ты бежала?

— Баатезу — гордый народ. Мысль о превосходстве танар'ри в чем бы то ни было невыносима для них. А я вызвала одного из самых гордых балоров на состязание в импровизации, и моя природа танар'ри дала мне преимущество; понимаешь, танар'ри — создания хаоса, посему непредсказуемы. Баатезу более хитроумны, но в душах их царит строгий порядок. Они разумеют импровизацию, но применить ее на деле не способны. Так я получила свою свободу… и путь привел меня в Сигил.

Врищика, хозяйка магазинчика странностей, поведала мне иную историю.

— Похоже, Врищику не особо волнует твоя судьба.

— Да, это так. Я не виню ее. Врищика — танар'ри, демон, как и я, но иного рода — алю. Чтобы понять Врищику, ты должен понять, что культура танар'ри — хаос, а хаосу по природе своей безразличны справедливость и честность. Алю, они… насаждают хаос без определенной цели. А во многих случаях это куда хуже смертного приговора.

— А почему она называла тебя шлюхой баатезу?

— Думаю, ты помнишь, что я рассказывала тебе о своем прошлом? — Падшая Грэйс внимательно смотрела мне в лицо, пытаясь понять, о чем я думаю, задавая ей этот вопрос. Она заговорила, и голос ее стал несколько тише обычного. — Это имеет значение?

Для меня имело, но не потому, что я сомневался в ней. Она была мне небезразлично, и я должен был понять, что ей довелось пережить в прошлом.

— Для меня, да. Я должен знать, с кем я путешествую.

— Отвечая на твой вопрос, я скажу вот что: баатезу — не люди. Они жаждут могущества, а не плоти, и насиловать пленных, как это делают люди, им неинтересно. Пытки баатезу куда более изощренны и сокрушительны, нежели насилие плоти, и шрамы от них остаются на куда более долгий срок. Это ты хотел знать?

— Да. Я лишь хотел узнать о тебе больше, ведь ты моя спутница.

— Думала, ты уже знаешь. — Падшая Грэйс слегка качнула головой. — Я ошибалась.

Падшая Грэйс поинтересовалась у меня, зачем я задаю вопросы о ночной ведьме Равел. Я улыбнулся, ибо не так часто вопросы были адресованы мне, скорее, наоборот. Равел была важнейшей частью тайны, которая окутывала мое прошлое.

— Я собираюсь разыскать ее.

Падшая Грэйс изогнула бровь.

— Правда? Думаю, должна спросить, зачем тебе это.

— Мне нужны сведения, которыми она располагает.

— Никто иной не располагает ими?

— Полагаю, лишь Равел.

Падшая Грэйс нежно тронула мою руку, а в голосе ее появилась озабоченность.

— Но ведь если Равел на самом деле существует, не забудь — она весьма могущественна и хитроумна. Если хоть малая толика историй о ней истинна, она — создание, нашедшее новое значение сути зла. Искать ее крайне опасно.

— Я понимаю это.

— Ну, я никогда не встречалась с мифом. Наверное, это весьма интересно. — Она улыбнулась. — Никогда не пытался для разнообразия заняться чем- нибудь скучным?

— И не пытаюсь даже… А ты знаешь еще что- нибудь о Равел?

— Говорят, она одна из ведьм Серых Пустошей, а могуществом и изобретательностью она превосходит всех своих сестер. Она появилась в Сигиле давным-давно, и, помимо прочих злых деяний, говорят, что она угрожала безопасности самой Клети. Теперь же она существует лишь в страшных сказках для непослушных детей. — Падшая Грэйс помедлила. — Думаю, Леди Боли поступила с ней так же, как поступает с прочими угрозами Сигилу.

Я знал, что Равел отправили в Лабиринт, а вот о родине ее ведал не слишком много.

— Что ты знаешь о Серых Пустошах?

— Жуткое место между Баатором и Бездной. Там часто происходят сражения Войны Крови.

— Можешь научить меня чему- нибудь из Искусства, Падшая Грэйс? — Меня заинтересовала ее магия с тех самых пор, как я впервые увидел ее применение в Рубиконе.

Падшая Грэйс покачала головой.

— Нет, не думаю. Те… дисциплины, что я практикую, совсем другие. Мои «силы», как ты называешь их, проистекают из моей веры, а не из манипуляций с энергиями, что лежат в основе Искусства. Искусство — механизм, посредством которого можно подчинить силы Вселенной, жестами ли, ритуалами или устройствами. Мои силы достигаются иными способами. Вера моя и ее природа позволяет части Вселенной открыться мне.

— Природа твоей веры? А в чем она состоит?

— Я верю в Осознание. Я верю, что есть истина во Вселенной… даже если состоит она в отсутствии истины как таковой. А верю, что Планам предначертано быть осознанными, и чем больше подобных осознаний, достигнутых через странствия, радость, боль, веселье или страдание, тем больше Вселенной тебе откроется… И тем больше ты откроешься сам себе. Моя вера в природу Осознания позволяет мне… — Она помедлила, подбирая слова. — Думаю, лучше всего сказать так: вера помогает мне взглянуть на вещи по- иному. Когда ты рассматриваешь Вселенную таким образом, ты учишься изменять, исцелять раны, заглядывать в души, и так далее — достаточно лишь пожелать этого.

— Ты уверовала в Осознание из- за пережитого тобой в рабстве у баатезу?

Падшая Грэйс кивнула.

— Я долго размышляла над этим и пришла к выводу, что так оно и есть. — Она бросила на меня вопросительный взгляд. — Я думаю, это потому, что я смирилась с тем, какая я есть, а это не было бы возможным, если бы я не осознала Вселенную.

Думаю, она заблуждалась, полагая, что она — лишь следствие собственных ощущений.

— Не думаю, что суть в твоем осознании Вселенной… Думаю, важно то, каким образом пришло это осознание.

Падшая Грэйс медленно кивнула, размышляя над моими словами.

— Слова твои истинны.

— Думаю, многие иные, подвергнутые таким же тяжким испытаниям, как и ты, попросту сломались бы. А ты что-то вынесла из пережитого и стала сильнее. Это говорит о силе воле. — Падшая Грэйс молча смотрела на меня. — И я восхищаюсь тобой. Не только силой, но и способностью взглянуть в лицо ужасам, а этим немногие могут похвастаться.

Падшая Грэйс улыбнулась, кивнула.

— Спасибо. Слова твои мудры и добры. Но, боюсь, у меня не такая железная сила воли как кажется. И все же я стараюсь использовать каждое новое осознание как возможность чему-то научиться.

— Ты когда- либо используешь оружие?

— Нет… в этом редко возникает нужда, а я обнаружила, что не могу долго выносить ощущение холодного железа или стали. В любом случае, у меня есть несколько… врожденных способов защиты, о которые сломали зубы немало нападавших.