Кристофер Голден - Охотники за мифами

Дженни Зеленые Зубы не успела ни моргнуть, ни закричать от боли, а Кицунэ — уже не женщина, а лиса — оказалась рядом, что-то прорычав по-звериному. Оливеру показалось, что он разобрал одно-единственное слово:

— Тварь!

Лиса разорвала горло Дженни, и зеленая, цвета водорослей, кровь хлынула на пол.

А потом, когда лиса взвыла от горя, зазвенело разбитое стекло, и в окно ввалился кирата. За ним последовали еще двое, и начался настоящий хаос. Глаза тигролюдей светились оранжевым пламенем, с черных губ текла слюна. Они рычали, разверзнув страшные пасти. Один из них, опустившись на все четыре лапы, бросился на Гонг-Гонга. Голубая Сойка превратился в птицу, метнулся кирата в лицо, а Фрост преградил путь второму противнику.

Лоснясь шерстью и играя мускулами, третий Охотник оранжево-черным пятном кинулся через комнату на Оливера. Кицунэ прыгнула из лужи крови, разливавшейся вокруг тела Дженни, но лишь задела зверя лапой, слегка поцарапав его.

Руки Оливера были пусты, и времени на поиск оружия не осталось. Осознание близкой и неизбежной смерти парализовало его; он уже почти чувствовал, как звериные когти вонзаются в плоть, разрывают грудь, живот, выдирают внутренности…

— Оливер! — громко выкрикнул Фрост.

Кирата прыгнул, и инстинкт взял вверх. Оливер отступил назад, резко поднял руки и схватил тигрочеловека за запястья, со всей силой впиваясь пальцами в шерсть и плоть. Инерция повалила Охотника на пол, и тот потащил противника за собой, обдавая его лицо омерзительным дыханием. Оливер нанес удар ногой куда-то в живот демона и, напрягая все силы, перебросил врага через голову, к камину.

Тигрочеловек врезался головой в каминную полку. Оливер вскочил, обернулся к врагу. На миг ему показалось, что единственный шанс на спасение упущен: схватив кирата, он знал, что должен швырнуть его в огонь, больше надеяться не на что. Не рассчитал траекторию: каминная полка располагалась почти в футе от огня.

Но фута оказалось достаточно. Падая, кирата задел спиной пламя. Шерсть вспыхнула. Выпучив от боли глаза, зверь зарычал в агонии. Мех на его спине мгновенно выгорал и обугливался. Охваченный пламенем, тигрочеловек ринулся было на Оливера, но тут его панический взгляд метнулся к окну, за которым валил снег. Шатаясь, кирата сделал несколько шагов к подоконнику, задел большое кресло. Обивка сразу вспыхнула. Чтобы не упасть, схватился за тяжелую цветастую портьеру. Та пошла пламенем еще быстрее, чем шерсть Охотника. Хищник повалился на пол, стал кататься по полу, скуля от боли. Умирая.

В доме начался пожар.

— Фрост! — закричал Оливер, надеясь, что зимний человек сможет потушить пожар льдом.

Но, оглянувшись, он увидел, что в дом один за другим вламываются все новые и новые кирата, а с ними бьются Голубая Сойка, Фрост и Кицунэ. Обманщик снова принял человеческий облик — или почти человеческий. Он с такой скоростью крутился в своем странном танце, что казался расплывшимся пятном, веером из голубых крыльев, хлещущим неприятеля.

Оливер должен был помочь им или хотя бы защититься. Он вспомнил меч, висевший над камином. Меч ефразийского короля. Оливер побежал к камину и сорвал со стены оружие вместе с ножнами.

Пол и стены дома потряс раскат грома. Повернув голову, Оливер увидел, что Гонг-Гонг продолжает расти. Теперь Черный Дракон Бурь стал огромным: свернутое кольцами туловище насчитывало, наверное, дюжину футов в длину. Прижав одного из кирата к полу длинной когтистой рукой, дракон метнул в него молнию и испепелил Охотника на месте. Но в тот же миг второй кирата вспрыгнул на дракона сзади, вцепившись когтями в его шкуру.

— Довольно! — крикнул Гонг-Гонг. — Нам нужен простор! Воздух!

Могучий змееподобный зверь метнулся к двери. Кирата старался удержаться на его спине, раздирая ее когтями. Гонг-Гонг не остановился у двери, протаранив ее. Дерево разлетелось в щепки. При этом дракон развернулся всем телом, сбивая с себя кирата. Охотник свалился на пол. Побитый, окровавленный, он все еще был жив и все еще грозен. Над его головой вихрем кружился ворвавшийся в дом снег.

Снаружи бушевал буран, который тут же поглотил Черного Дракона Бурь. Оливер приготовился атаковать упавшего кирата, чтобы последовать за Гонг-Гонгом. Но тут в проеме выломанной двери возникла новая фигура — массивное, широкоплечее существо с головой и крыльями птицы. В руке оно держало меч, поднять который было бы не под силу ни одному человеку.

Сокольничий.

Оливера окатила волна ужаса. Совсем не такого, какой вызывали кирата. При виде Сокольничего его объял первобытный страх. Ведь однажды это существо чуть не убило Фроста. И в тот раз тоже шел снег.

— Фрос-с-ст! — заклекотал Сокольничий.

Оливер подумал, что зимний человек испугается. Ведь ему уже доводилось видеть испуг в ледяных глазах. Но тогда Фрост был ранен и ничего еще не знал о заговоре. И тогда была жива Юки-Онна.

Услышав свое имя, Фрост отвлекся от кирата, с которым сражался плечом к плечу с Сойкой, и увидел, кто окликнул его.

В глазах зимнего человека не было страха. Только ненависть.

Фрост бросился к двери.

Сокольничий издал пронзительный птичий крик и отступил от проема, освобождая пространство для битвы.

Потрясая в воздухе королевским мечом и сжимая в левой руке ножны, Оливер кинулся на помощь Голубой Сойке и Кицунэ. Они все еще оставались в доме, несмотря на разгоравшийся пожар.

— Дом горит! — кричал он. — Надо выбираться!

Кицунэ ничего не ответила. В лисьем обличье она была подвижнее, чем кирата, и, сражаясь, умело атаковала их в самые уязвимые места: пах, горло, сухожилия на ногах.

В глазах Голубой Сойки плясало безумие. Он улыбнулся Оливеру.

— Мы стараемся!

Зимний человек всегда чувствовал настоящую бурю. Не похожую на те, которые создавал сам. Нет, эта буря была вызвана самой природой. Мир перевернулся вверх дном, и небеса рассвирепели. Джек Фрост, предвестник первого снега, умел вызывать вьюгу и даже творить ее, но ненадолго. Он не мог бы создать ничего похожего на яростный ураган, бушевавший сейчас над островом Канна. И увести эту бурю прочь он не мог. Он мог лишь оседлать ураган и хоть немного укротить его.

В прошлый раз Сокольничий застал его врасплох.

Но это не повторится.

По дороге, что разделяла пустую церковь и заброшенный магазин, сквозь снег и ветер мчались кирата, окружая горящий дом. Их было не менее десяти, не считая тех, что уже ворвались внутрь. Вдруг с небес налетела черная тень; подхватив когтями одного из тигролюдей, дракон разорвал его надвое: голова, плечи и передние лапы оказались в одной руке, а нижняя часть туловища — в другой. Алая кровь хлынула на снег, плавя его, точно кипяток. Среди бушующих ветров Гонг-Гонг чувствовал себя как дома. Он метал молнии, от которых таяли сугробы и чернела земля. Один кирата бросился под укрытие веранды магазина…