Игорь Дравин - Охотник

– Грудью навалился на подранков, – бурчит он, замечая наши взгляды.

– Идем дальше, – командует Трон.

Проходим в кишку и начинаем спускаться. Порядок тот же. Зачем менять? Медленно тянутся секунды. Мы у выхода. Переглядываемся. Мой выход. Кляксу практически невозможно заметить. Этим плетением я наиболее часто пользовался в погани. По нему меня и вычислили. Моя разработка, даже Трон ею не пользуется. В вербальном варианте заклинание слишком длинное. Вперед. Я выпрыгиваю из стены. Темнота.

– Ну вот и наш шустрик пришел в себя, – слышу я довольный голос.

Я открываю глаза и осматриваюсь. М-да. Попали. Рядом со мной на полу находится вся команда. Попали в ловчую сеть. Никто не пользовался защитой – вот и взяли, как младенцев.

– Если все меня теперь слышат, то я хочу представиться. Мастер Лертак. Вам ведь так удобнее со мной будет общаться, правда?

Изгаляется, сволочь. Я смотрел на морщинистого старичка в потрепанной мантии «кровососа». Благо света в помещении было достаточно. Небольшая комната – метров сто полезной площади. Четырехметровые потолки. Жить можно. В нашем случае – очень недолго. Жаль. Жаль, что не успели убить девчонок, хотя бы убить.

– Нам предстоит общаться? – иронично замечает Трон.

– Конечно, – закивал старичок. – Очень долго общаться.

– Не имею ни малейшего желания, – холодно замечает Трон. – Мои братья тоже.

– Придется, – философски заметил Лертак. – Я отвечаю за безопасность владык во время их занятости перерождением. У владык есть к вам пара вопросов, а у меня – целая куча. А вот уходить не советую, охотник. Не надо. Ну, умрешь ты сейчас, а что потом? Потом тебя владыки быстро оживят. Время пройти не успеет. Не сможешь уйти полностью. Голову ты разбить не можешь. А если попытаешься уйти, то и вся защита у тебя пропадет. На посмертие не умеете вы защиту ставить, поэтому и головки отсекаете или иначе с нею поступаете. А мне интереснее с вами сопротивляющимися поработать. Надоели послушные куклы, – откровенно признался он. – Подумайте сначала.

– Подумаем, – решился перебить я командира, – а ты не подскажешь, мил-человек, как ты про нас пронюхал? В Белгоре сволочей не было.

– Интересно, – захихикал он, – вижу, что интересно. Я сегодня добрый. Ол, – позвал он.

Твою тещу. Драугр. Как это вообще возможно? Я смотрел в полном недоумении на прыткого зомби.

– Что, интересно тебе, охотник? – обратился ко мне старикашка. – Вижу, знаком тебе Ол. Хороший был человек, да вот беда – убили его год назад злые люди. Ты убил. Узнал он тебя. Мастер Грай, покойный, я надеюсь, очень любил своего друга и сделал из него драугра. Хорошего драугра. Обычный-то команды выполняет, мыслить может немного и так далее. А вот этот хорош – почти человек. Талантливый был Грай. Как Ол обнаружил, что его господина похитили, так ко мне и прибежал. А я стал готовить встречу гостям. Не верю я в верность всяких выскочек, – со злобой произнес он. – Вот и не ошибся.

Кто виноват, и что делать? Что мешало мне второй раз пристукнуть Ола? Кто ж знал? И ведь прав старикашка: умереть – не выход. Владыки дождутся, пока жизнь полностью покинет тело, а душа не успеет, – и все. Маг жизни спасти не сможет, да и эти не спасают. Поднимут – и будешь не живой и не мертвый. Полностью послушный при этом.

– Подумали и хватит. Владыки ждать не будут.

Воины тени подошли к нам и потащили к большой двери. Оружие и магия при нас. А чем это поможет? Мы опутаны ловчей сетью. Можешь сказать – жизнь, прощай. Даже если какое-то чудо нас освободит, пятидесяти воинов тени и пяти рыцарей тьмы хватит за глаза нашей команде. Вот как рядами стоят. Ждут команды «фас». Остается себя только утешить тем, что братьям наверху без этой армии легче.

Нас затащили в зал и бросили перед возвышением с креслами хозяев погани. Впечатляет. Полулюди-полудемоны. Непонятно, где заканчивается человеческая плоть, а где начинается демоническая. Мне становится неинтересно. Какой смысл гадать, сколько веков они служат Падшему, если он их так вознаградил. Почти бессмертные существа. Уязвимы только в момент перерождения. Человеческая плоть слаба для могучих потоков силы Падшего. Ну и огурец с ними. Скучно. Чем ждать, когда они изволят открыть свои глазки, лучше поспать – когда еще выпадет такой шанс. Я начал проваливаться в водоворот.

– Охотник.

Удар в бок вырывает меня из сладкой полудремы. Что еще? Я огляделся. Воины тьмы вокруг, разъяренный старикашка прыгает вокруг меня, бледные лица братьев. С чего это они?

– Охотник, – издает еще один вопль попрыгунчик. – Ты не хочешь насладиться истинным величием владык пред мучительной смертью?

Чего так орать?

– Нет. Скучно. Не мешай лучше спать. Когда эти откроют свои глазки – разбудишь.

Старичка сейчас хватит кондратий. Черт с ним. И братья явно не в порядке. Зачем так выпучивать глаза. Я снова проваливаюсь в водоворот.

– Охотник. Сейчас ты увидишь то, что тебя заставит позабыть о скуке.

Опять пинок, и меня рывком подымают на ноги. Достал. Я посмотрю, а ты отвяжись. Мне все фиолетово.

– Смотри.

Я открыл глаза. Обнаженные и окровавленные женские тела лежат на полу за спинами братьев. Лежат перед возвышением с хозяевами. Знакомые лица. Мне холодно. Холод. Лира. Дуняша. Арна. Мори. Ната. Иса. Холод во мне. Вздутые животы и гримасы ужаса и боли на застывших лицах. Визг старика. Я перевожу равнодушный взгляд на хозяев. Они открыли свои глаза и смотрят на меня. Холод. Холод во мне и вокруг меня. Холод струится по моим рукам. Визг старика обрывается. Сеть на мне трескается и рассыпается на льдинки. Глаза хозяев. Они посмели. Это мои женщины. Я это помню. Я помню, что мне было с ними хорошо. Я помню, что скучал без них. Волна холода рванулась из меня и затопила зал с бестолково мятущимися мертвыми. Живые и мертвые, они посмели. Этого нельзя простить. Ни тем, ни другим. Кто бы они ни были. Я не умею прощать никому. Я оставлю в живых только тех, кто был моими друзьями.

– Вы посмели, – мой равнодушный голос сотрясает зал.

Мертвые уже давно пытаются убить меня. Их клинки и заклятия бессильно отскакивают и стекают с тела. Если бы я мог, то улыбнулся. Вторая волна, старательно минуя тела на полу, разбрасывает мертвых ледяным градом по вычурно украшенному золотом залу. Я едва не поморщился: какая безвкусица. Третья волна наводит порядок. Строгие линии и ослепительная белизна в искристых кружевах. А это становится интересным. Шесть пульсирующих жгутов черного цвета пытаются нарушить наступившую красоту и гармонию. Жаль, что они развлекали меня недолго. Я подошел к связанным телам, и веревки осыпались льдом. Теперь я посмотрю на женщин. Странно. В них теплится жизнь. А одна пытается что-то сказать. Я нагнулся над оскверненным телом. Это последнее, что я мог для них сделать. Не в моих силах сделать их чистыми. Что она шепчет?