Олег Авраменко - Собирающая Стихии

Я прижался щекой к её мягким шелковистым волосам и встретился взглядом с мамой. Она смотрела на нас и улыбалась. Глаза её радостно сияли.

А отец мрачно смотрел на Эмриса.

Эмрис же упорно смотрел себе под ноги, не решаясь поднять взгляд.

— Вот мы и встретились, брат, — произнёс отец с металлом в голосе. — Молись, чтобы эта наша встреча оказалась последней. В следующий раз пощады не жди. Ты заслужил смерть ещё тридцать лет назад, когда убил нашего дядю, но тогда я пожалел тебя. Увы, ты не извлёк из этого урока. Ты дважды покушался на жизнь моего сына — теперь не рассчитывай на моё снисхождение. Сейчас ты под защитой Дейдры, но, когда выйдешь отсюда, то беги подальше, спрячься в самой глубокой норе, сиди в ней тихо, как мышь, и не рыпайся. Если я найду тебя, живым ты от меня не уйдёшь.

Эмрис ничего не ответил. Отец подошёл к нему и сорвал с его пояса Грейндал.

— Ты глубоко заблуждаешься, если считаешь это своим законным трофеем.

Эмрис опять промолчал.

— Дейдра, — обратился к Хозяйке дядя Артур. — Мы уже можем уйти?

— Вы должны уйти, — ответила она. — Со мной остаётся только Эмрис.

— И я, — тотчас отозвалась тётя Бронвен. — Я позабочусь про Эмриса и уведу его в безопасное место.

— Хорошо, — согласилась Хозяйка. — Ты оставайся. А остальные пусть уходят.

— Уходим вместе, — предложил отец. — В нашу с Брендой «нишу». Она самая просторная.

Никто не стал возражать — ни против предложения отца всем вместе отправиться в Авалон, ни против его утверждения, что «ниша», примыкавшая к гостиной его с мамой общих апартаментов, самая просторная во дворце.

Когда мы очутились в «нише», я в первый момент удивился, обнаружив, что вместе с нами переместилась и Хозяйка. Лишь чуть позже я догадался, что она переместилась не вместе с нами, а вслед за нами. После нашего ухода она могла пробыть в Безвременье сколь угодно долго — ведь время там вроде как застывает. На то оно и Безвременье.

Хозяйка молча подошла к дяде Брендону, взяла его за руку — и он исчез. А она осталась… вернее, ушла вместе с ним в Безвременье, а вернулась без него. Опять же — чтобы сообразить это, мне понадобилось некоторое время.

— Что происходит, Дейдра? — спросил дядя Артур. — Куда ты подевала Брендона?

— Отправила его в Солнечный Град, — ответила она, обводя нас грустным взглядом. — Сейчас он очень нужен Бронвен.

— Так что же случилось?

Впервые на моей памяти Хозяйка в замешательстве опустила глаза.

— Эмрис не вышел из Источника.

Добрую минуту в «нише» царило гробовое молчание. Даже я, хоть и не был адептом, хорошо знал, что, в отличие от Порядка и Хаоса, в Источнике судьба неофита целиком зависит от воли Хозяйки. И уж тем более это знали остальные…

Первым отозвался отец:

— Дейдра, ты…

— Да, Колин, — сказала она. — Я нарушила своё слово и велела Источнику убить Эмриса. Он ничего не почувствовал. Он умер безболезненно, как будто заснул.

И вновь воцарилось молчание. Никто не решался заговорить. Зато все думали. В том числе и я.

— Это не оправдывает меня, — заговорила Хозяйка, по-видимому, отвечая на чей-то невысказанный вопрос. — Да, Эмрис был редким негодяем. Однако нельзя делить людей на тех, которые достойны данного им слова и которые недостойны его. Есть люди, которые держат своё слово и которые не держат его. Я нарушила слово, и теперь вы не будете верить мне так, как верили прежде. Но, с другой стороны, если бы я пошла на поводу у Эмриса, то создала бы опасный прецедент — безотносительно к тому, убили бы его впоследствии или нет. Кроме того, было бы безнравственно перекладывать грязную работу на плечи других, лишь бы самой остаться с чистыми руками… Впрочем, я не оправдываюсь. Я сделала то, что сделала, и это останется на моей совести. — Она немного помолчала. — Как и ещё один мой поступок тридцатилетней давности. Ведь я не впервые нарушила слово. Артур и Колин знают, о чём я говорю. Бронвен и Эмрис этого не знали. Тогда я прибегла к лживой клятве, чтобы спасти свою жизнь; теперь я сделала это ради спасения жизни другого человека. Оба мои поступка благородными не назовёшь — но этот я буду вспоминать с меньшим стыдом, чем тот, предыдущий. — Хозяйка подняла руку в прощальном жесте. — Ну, всё, друзья, мне пора к Источнику. Желаю вам удачи. А тебе, Софи, в особенности.

С этими словами она ушла в Безвременье.

Мы в полном молчании покинули «нишу» и прошли в гостиную. Я ожидал, что сейчас на меня обрушатся упрёки за мой безрассудный поступок, но никто, за исключением отца и мамы, почти не обращал на меня внимания. Все озадаченно косились на Софи. Очевидно, из-за моей выходки её тайна всплыла наружу. Я понял, что вот-вот тишина взорвётся шквалом вопросов…

Софи дёрнула меня за рукав:

— Бриан. Кажется, ты хотел что-то сказать своим родителям.

Я в нерешительности посмотрел на маму с папой. Мама сидела в кресле, отец стоял рядом, положив руку ей на плечо. Они смотрели на меня ободряюще. Похоже, что наши с Софи планы уже не были для них тайной.

Однако я решил соблюсти правила. Придерживая Софи за талию, я подошёл вместе с ней к Кевину. Догадавшись о моём намерении, Софи страшно смутилась, но сопротивляться не стала.

— Кевин, — сказал я. — Мы с твоей дочерью любим друг друга и хотим пожениться. Я прошу у тебя её руки.

Кевина точно обухом по голове хватили. Он изумлённо вытаращился на меня и аж рот разинул.

Ну и ну! Что это с ним?…

Анхела пнула его локтем в бок. Это немного привело Кевина в чувство. Он прокашлялся, с какой-то странной неуклюжестью взял руку Софи и вложил её в мою.

— Я согласен. И, э-э… В общем, будьте счастливы.

Затем, словно очнувшись от столбняка, Кевин смело обнял Софи и поцеловал её в обе щеки.

— Я рад за тебя, дочка. Желаю тебе счастья.

Софи почему-то заплакала.

Мы с Дейдрой сопровождали Софи до самой Стези. Она не была в восторге, но и не особо возражала. Теперь уже она не опасалась, что мы последуем за ней к Цитадели. После гибели Эмриса необходимость в этом отпала.

Софи была одета в голубое платье с блёстками, такое нарядное, словно она отправлялась на роскошный бал, а не за Силой Порядка. Лично я считал, что для этого дела были бы более уместными брюки и свободная, не сковывающая движений кофточка, однако Софи отвергла моё предложение. Она принципиально носила только платья и юбки, а брюк и шортов не признавала ни под каким соусом. Правда, однажды я, тайком роясь в её гардеробе (стыдно вспоминать — но что было, то было), обнаружил там несколько пар очень милых брюк. Судя по всему, раньше Софи их всё-таки носила, пусть и не часто, но потом перестала — наверное, чтобы лишний раз подчеркнуть своё отличие от крошки Ди, которая одевала платья лишь в исключительно торжественных случаях.