Татьяна Устименко - Сумасшедшая принцесса

– Не слышал о такой! – насмешливо признался братец.

– То есть как? – опешила я.

– А вот так. – Ужас наслаждался моей растерянностью. – Меня нельзя убить!

«Ох попадется мне этот Марвин, – подумала я. – Если я вообще смогу отсюда выбраться».

– Но я могу убить тебя быстро, – щедро предложил принц.

– А как же Ульрих?

– Забудь, – глумливо посоветовал братец. – Ты его не найдешь. Ты ищешь душой, эмоциями, а надо – разумом. А такие поступки по плечу только высшим существам.

Заносчивость принца начинала меня раздражать.

– А ты, значит, высшее существо? – ехидно допытывалась я.

Ужас кивнул.

– И Ринецея?

Второй кивок.

– И твоя сестра Страх?

Очередной кивок.

– А как же тогда я смогла ее убить? – язвительно напомнила я.

Ужас приподнял тонкую верхнюю губу и угрожающе зарычал:

– Не упоминай имени моей любимой сестры!

– Ну почему же? – Я нарочно продолжала злить самоуверенного брата. – Она показала себя глупой, наивной девочкой – и погибла по-дурацки!

С громким, протяжным криком горя принц прыгнул на меня. В его руке сверкнул неизвестно откуда появившийся меч стихий. Я еле успела скатиться за кровать и выхватить Нурилон. Как два голодных хищника, мы кружили вокруг разделявшего нас ложа, не сводя друг с друга настороженных глаз. Разговоры закончились.

– Ты умрешь мучительно! – пообещал Ужас.

Я решила не тратить дыхания на бессмысленный разговор. Сейчас меня интересовало только одно: кто из них врал – принц или Марвин? Что такого особенного можно противопоставить существу, способному пожирать души? И есть ли это особенное у меня?

Устав от бесплодного ожидания ошибки с моей стороны, принц решил идти напролом. Он со всей силы рубанул мечом по кровати. Я была уверена, что клинок, пусть даже имеющий магическую суть, застрянет в прочной древесине. Но лезвие прошло сквозь твердое красное дерево как через кусок масла, разделив постель на две ровные половинки, с грохотом обрушившиеся на пол. Ужас ногой отпихнул мешающие ему обломки, наступая на меня. А потом клинок в его руках превратился в сверкающую полосу, неразличимую человеческим глазом. Такого я не видела даже на тренировках со старым Гийомом, а ведь он, по его словам, когда-то обучался у лучшего эльфийского фехтовальщика и в итоге превзошел своего учителя. Я отбила один удар, чудом увернулась от второго – принц с яростным воплем пропорол гобелен на стене, – немыслимо изогнувшись, парировала выпад, повторить который никогда бы не смогла. Выхватила кинжал, но его тут же выбили из моей руки. Царапина на бедре, вторая – на руке. Принц легко пробивал любую оборону, вынуждая меня отступать, защищаться, вертеться колесом, блистая отнюдь не свойственной мне акробатикой. Каждый его удар мог стать последним. Я пока еще держалась, но мне просто везло.

– А тебя хорошо учили, сестра! – прохрипел Ужас. – Но меня лучше! Смотри, этот прием будет последним из того, что ты увидишь в жизни. От него нет спасения!

«Он действительно непревзойденный боец, – обреченно поняла я. – Потрясающий!»

Принц коротко замахнулся, необычно вращая кисть, прикрытую гардой клинка. Я даже приблизительно не могла предсказать траекторию ожидаемого удара. И я не стала защищаться. Вместо этого я вытащила из кармана Зеркало истинного облика и повернула его к брату. Принц увидел отражение своего лица, выронил меч и пронзительно, мучительно закричал. В стеклянной поверхности отразилось нечто ужасающе омерзительное, не укладывающееся в рамки нормального, здорового рассудка. Клубки гниющих змей, перевитых спиралью мутного тумана, сизые внутренности, могильные черви и бог знает что еще. Я не сдержала испуга и закричала вместе с принцем. А потом, на фоне тайников его души, в зеркале мелькнул образ высокого черноволосого мужчины с маской на лице.

– Нет, нет, уходи! – вопил Ужас, отворачиваясь от зеркала. – Только не ты, отец. Уходи, прости меня!

Гнев и горечь переполняли мое страдающее сердце. Плохо понимая, что делаю, я подняла Нурилон и ударила наискосок, разрубив тело брата от плеча до пояса. Поток черной крови хлынул на мраморный пол, принц упал, хрипя и закатывая глаза. Я кинулась к нему. Брат судорожно ухватился за мои руки. Его пальцы дрожали и уже почти не повиновались, язык заплетался.

– Прости меня, сестра! – мучительно выдавил он. Его мутнеющие глаза тоже молили о прощении.

Я наклонилась и поцеловала обожженный, бугристый лоб долгим, нежным поцелуем. Лицо принца просветлело.

– Покойся с миром, брат! – глотая слезы, прошептала я.

Ужас улыбался умиротворенной улыбкой умирающего.

– Ульрих, он… – шептали непослушные губы, – он в башне. В Незри…

Глаза принца остекленели. Мой брат умер. Я осторожно опустила на пол бездыханное тело.

– Покойся с миром, брат! – скорбно повторила я. – Ты оказался заложником собственной судьбы, но пытался с ней бороться. Хорошее в твоем сердце не погибло окончательно. Я похороню тебя как члена нашей семьи и буду помнить вечно.

Черты мертвого лица потекли и начали трансформироваться. Через минуту передо мной лежал юный мальчик с хрупким и романтическим личиком, исполненным непередаваемой прелести. Я упала на грудь убитого мною брата и зарыдала.

ГЛАВА 6

Храм, выстроенный в форме полого куба, напоминал морскую раковину, скрывающую в своей сердцевине великую тайну или бесценную жемчужину. Мраморные галереи, множество комнат, алтарей, статуй служили всего лишь преддверием главного помещения, выполненного в виде небольшого внутреннего дворика, со всех сторон укрытого толщей священных стен. Я обошла храм по периметру, но не встретила ни единой живой души. Прислушалась, но не уловила ни одного подозрительного звука. Меня окружали благодатная тишина, сладостная прохлада, загадочный полумрак и свежий воздух, густо напоенный ароматом цветущих растений и разлитых благовоний. Все двери были открыты, комнаты осмотрены, укромные уголки проверены. Поколебавшись, я шагнула к серебряным створкам, ведущим в самое сердце храма – святилище богини Аолы. Изукрашенные художественной резьбой – по преданию выкованные самими божественными братьями, – ворота святилища являлись не только величайшим артефактом нашего мира, но и прекраснейшим произведением искусства. Я много читала о «Ладонях богини» (именно так, иносказательно и помпезно, именовались эти двери на страницах древнейшего богословского трактата эльфов), но возможности лично лицезреть врата земного обиталища Аолы удостоилась впервые. Только мудрейшие священнослужители и коронованные особы имели право прикасаться к творению великих братьев.