Светлана Середа - Эртан-2 (версия с СИ)

— Что натолкнуло тебя на эту мысль?

— Я впервые заподозрил, что Советник ведет нечестную игру.

— Разве это не было очевидно с самого начала?

— Не для меня. Я… жалел его. Действительно, некоторые его методы казались мне сомнительными. Да и сам Советник, если честно, не был симпатичен. Но я считал, что даже такой, он заслуживает сочувствия. Понимаете, он ведь был изгнанником, вынужденным скрываться от сородичей. Только представьте, каково это — быть обреченным на одиночество, когда впереди — вечность?

Мужчина в радужной мантии усмехнулся уголками губ, и мальчик с запоздалым раскаянием сообразил: уж кому-кому, а Верховному Хранителю это известно лучше многих.

— И кроме того, до поры до времени, — торопливо продолжил Лэйо, — слова Советника не расходились с делом. Он действительно поддерживал Милославского советом и магией, помогал ему освоиться в мире. А потом я заметил, что Эль-Стаури вербует себе сторонников из молодых эльфов. Тогда я не знал его целей, но то, что он скрывал это от Милославского, заставило меня насторожиться. Я решил наконец-то уничтожить свое заклинание… и не смог. Тот способ, на который я рассчитывал, не сработал. Как раз в этот момент вернулся Энриль, и мне пришлось все ему рассказать. Риль объяснил, что для контрзаклинания существует список ограничивающих параметров, который занимает целый отдельный том, и если я не учел их при создании, он не в силах помочь… Мы стали вместе думать, как исправить положение. К тому времени уже стало понятно, зачем Советник все это затеял: он начал убеждать Милославского собрать Звезду. А потом в Эртан перенеслась Юля — дочь дочери Энриля. Тогда — наверное, впервые — мне стало по-настоящему страшно. Ведь с участием носителя нашей Силы можно было воссоздать Звезду даже без кристалла-посредника. Я уже был готов звать отца. Но Риль сказал: "Подожди. Давай посмотрим, это может быть к лучшему." И мы стали смотреть.

Когда свет снова вспыхнул, Дан обнаружил, что они стоят на лесной тропинке. Солнечные лучи пробивались сквозь вершины сосен, мягко отражались от янтарных стволов. Пахло нагретой смолой, хвоей и вереском. Ветер звенел в кронах, но внизу было спокойно.

Девушка огляделась с восторженным изумлением.

— Это ты сделал?

— Что?

— Только что дорога шла среди полей. И вдруг раз! — неопределенный взмах рукой, — и сосны! Я так не умею.

— Там жарко, — невпопад пояснил Дан. — У тебя щеки обгорели.

Он и сам не знал, как это у него получилось. И у него ли?

— Ой. — Юля приложила тыльную сторону ладони к лицу. — И правда. Я не заметила.

Шли молча. Первое время Дан настороженно прислушивался к ощущениям, ожидая подвоха со стороны Дороги, но опасности не чувствовал. Ему впервые пришло в голову, что, возможно, Дорога предстает такой, какой ты ожидаешь ее видеть: гостеприимным домом или полной опасностей тернистой тропой. В прошлый раз он боялся. Даже не помня своей цели, боялся: не найти, не успеть, не добраться. Сейчас его цель шагала рядом — легко и бесстрашно, словно каждый кустик и каждый изгиб тропинки был ей знаком.

Дан не жалел о своем выборе, но не отпускала какая-то смутная тревога, словно позади он оставил что-то важное.

Постепенно стемнело. Интересно, холодно ли здесь ночью, с некоторым беспокойством подумал Дан. И словно в ответ на его мысли между стволами — чуть в стороне от тропы — показался огонек.

Девчонка лет двенадцати деловито помешивала ложкой в котелке. Отблески пламени играли на ее волосах — светлых и невесомых, как тополиный пух. Дан шагнул в круг света.

— Здравствуй… Эль.

— Здравствуй, — девочка кивнула приветливо и обыденно, будто близкому знакомому, с которым вчера расстались. Бросила взгляд на его спутницу. — Я вижу, ты нашел то, что искал.

— Нашел. Твой амулет здорово помог мне. Спасибо. Только я не могу его вернуть. Он… потерялся.

— Не страшно, — Эль лукаво улыбнулась. — Это был не амулет.

— А что?

Девчонка пожала плечами:

— Просто монетка на шнурке. Ты сам всего добился. Я же говорила: верь себе.

Дан ошеломленно уставился на нее, не зная, злиться ему или смеяться. С одной стороны, было досадно, что его провели, как мальчишку. С другой — эта ложь, как ни крути, спасла ему жизнь и помогла дойти до цели.

— Есть хотите? — как ни в чем не бывало спросила Эль. — В сумке — там, за бревном, — хлеб и сыр. Возьмите сами, я не могу отойти.

— Спасибо, — Юля села на бревно, наклонилась за котомкой и вдруг умиленно заулыбалась: — Ой, славный какой. Брат?

— Дочь подруги, — пояснила Эль, одной рукой высыпая в котелок щепотку ароматной травы, другой продолжая помешивать. — Сильвары. Она скоро вернется.

Дочь Сильвары? Дан очнулся от раздумий и с любопытством заглянул за бревно. На кожаной куртке, завернутый в пестрое одеяльце с разлохмаченными краями, посапывал младенец месяцев четырех-пяти от роду.

— Ничего себе! — не удержавшись, присвистнул Дан.

Для него с момента встречи с девушкой в бежевом платье прошло немногим больше трех месяцев. Ну ладно, может быть, четыре — он плохо запомнил свое путешествие по Дороге. А ее дочка успела уже не только родиться, но и подрасти!

— Тише, — укоризненно сказала Юля. — Разбудишь.

И как будто услышав ее слова, девочка завозилась в одеяле, закрутила головой, сморщила личико и вдруг, не открывая глаз, оглушительно заревела. Дан вздрогнул от неожиданности. Где-то справа раздалось переполошенное хлопанье нескольких пар крыльев — похоже, резкий звук вспугнул целый выводок.

Эль, продолжая помешивать в котелке, обернулась к Юле:

— Возьми Данку на руки, пожалуйста. Она быстро успокоится, — и чуть виновато добавила. — Есть, наверное, хочет. Что-то Силь задерживается.

Юля вручила Дану котомку с продуктами, подняла малышку на руки и отошла с ней подальше от костра, тихонько бормоча что-то ласково-бессмысленное про ушки и носик. Девочка еще покричала немного — уже без прежнего энтузиазма — и затихла.

Нарезая хлеб, Дан невольно прислушивался к Юлиному воркованию и вдруг поймал себя на том, что улыбается. Все это было каким-то противоестественно нормальным — словно бы и не сидели они у чужого костра в незнакомом лесу по дороге из ниоткуда в никуда. И совсем не вязалось с образом отчаянной девчонки, бесстрашно шагающей навстречу опасностям и приключениям.

Сзади воцарилось молчание — только ветки изредка похрустывали под Юлиными ногами. Дан обернулся.

На мгновение ему показалось, что ребенок как-то неуловимо изменился: волосы потемнели и лицо вроде стало немного другое… впрочем, кто их разберет, этих младенцев, они все похожи. Но волосы точно были светлее! Дан чуть наклонился, позволяя свету костра упасть на ребенка. Нет, все в порядке. Просто игра освещения.