Роман Мискин - Амулет Святовита. Первая часть.

Еще один наскок и еще. Летят окровавленные клочья тел над мордами волков, и победоносный леденящий вой покрывает поляну. И вот в кольце врагов осталось только двое земников, прижавшихся спина к спине. Обронил в жестокой схватке свой кистень Лиго - и потому выставил впереди себя короткий узкий меч, свою последнюю надежду. А Мартин по-прежнему крепко держит в руках свой родовой чекан, и нехорошо, зло усмехается.

Вокруг - красные горящие глаза, налитые лютой злобой, и окровавленные смрадные пасти. Рычит зверьё, скребет когтями, вот-вот бросится вперед. Но не решается, будто словно что-то удерживает их.

И вдруг колючим болезненным толчком в голове раздается стылый замогильный голос:

- Отдай её...

И мертвенный холод струйками пота бежит по спине.

- Отдай... - настойчиво бьёт в сердце жуткий шепот. - Отдай заколку...

А клочья сизого тумана вдруг начинают уплотняться, сгущаясь и обретая жуткое обличье умертвий, бредущих к земникам среди волков. И эти темные зыбкие тени всё ближе и ближе.

Весь окружающий мир словно отгородили от двух барздуков плотной стеной. Где-то там, уже будто бы совсем вдалеке раздаются звуки битвы, приглушенные одеялом из колдовских чар. Как из глубокого колодца еле слышны крики спешащих на подмогу дружинников. Время замедлило свой ход - а помощь словно отодвинулась в бесконечную пропасть. Глаза слипаются от наважденья, ноги налились свинцом. А руки становятся ватными, начинают мелко дрожать и слабеют всё больше и больше - и вот-вот грозят выронить оружие.

Туман сгущается и накрывает сверху липким плотным колпаком. Осклизлые щупальца марева тянутся к земникам со всех сторон.

Плывут меж волками страшные тени. Плывут и шепчут, будто саваном шуршат:

- Отдай заколку...Отдай...

Вот тень всё ближе и ближе - и наклоняется над Лиго, разрастаясь.

- С-с-сними... Отдай... - злобно шепчет мрачная тень и мерно колышется.

А рука сама, помимо воли, тянется к заколке и отстегивает ее от плаща.

И вдруг...

"Валио!" - из последних сил внезапно крикнул Лиго, и полоснул заколкой по клубящейся тени, а затем туда же вонзил свой клинок.

Вспыхнул багровым огненным светом старинный оберег - и развалился надвое жуткий сгусток тумана, страшно закричав напоследок. Будто сумасшедший черный вихрь вырвал из рук барздука узкий меч и отбросил далеко в сторону. А клубы черной тени бились в ужасных корчах и таяли на глазах.

Взвыли люто волки, зарычали, оскалились. И прыгнули вперед на двух барздуков, смыкая страшное кольцо.

Но в этот миг будто пламя вспыхнуло ярко и взметнуло раскаленные искры вверх - это огненный всадник ворвался в круг и взмахнул пылающим клинком. А затем вздыбил своего коня с ослепительной белой гривой и рассек сверкающим мечом плотный колдовской туман. И стал стремительно кружить в неистовой пляске, словно языки горящего пламени, оставляя после себя разрубленные волчьи тела.

То был Мамай, явившийся в последний миг.

***

Рассвело. Солнце встало, освещая поле боя на окраине Синей пущи.

Дымились трупы волколаков, а среди них бродили уцелевшие в той жестокой сече барздуки, подбирая раненых и мертвых товарищей. Тоскливо и пронзительно пели волынки и сурны, оплакивая павших. А с неба им жалобно вторили орлы своим клёкотом, паря над горами тел.

Тяжел и огромен был урон, нанесенный барздучьему племени нападением волков и оборотней. И хоть враг был наголову разбит и до единого уничтожен, потери земников были страшны и невосполнимы - ибо каждый род лишился в битве чуть не каждого третьего воя. А потому и вкус победы был излишне горьким, и стискивал холодной хваткой сердца.

Такого разгрома барздуки не ведали очень давно - ибо ловушка их врагами была расставлена очень коварно и с изощренной жестокостью. Напасть на земников на виду у всего Земьгорода казалось просто самоубийственным - но, тем не менее, это произошло. Паучьи сети предательства опутали не только столицу Земиголья, но проникли даже к самим земникам, о чем раньше и помыслить-то было совершенно нельзя. И лишь смелая и отчаянная игра тайной стражи наместника да вмешательство волхвов помогли совершить невозможное - не только избежать полного разгрома племени барздуков, но и одержать невероятную победу над распоясавшейся нечистью, пусть и такой тяжелой ценой.

Сам Кориат Довмонтович уже умчался в Земьгород - вершить следствие и суд над пойманным консулом Ордена Меченосцев, бароном Конрадом фон Кинбургом. Ибо тайная стража давно доносила, что тот готовит кровавый заколот. Вырвать признание у барона в заговоре любой ценой - на дыбе, клещами или огнём - вот было главной задачей наместника на этот час. Лишь только это признание, отправленное в Мальборк, мрачную столицу Ордена, и могло спасти Земиголье и всё Великое Княжество Неманское от обвинений и нападок со стороны коварных меченосцев - и предотвратить опустошительное нашествие закованных в латы орденских войск.

Лиго и Мартин сидели на пригорке, наблюдая, как хлопочет над ранеными владыка Куреяс. А Прок Пеколс, приставленный ему в услужение, метался туда и обратно, разрываясь буквально на части.

Каждый из земников думал о скором расставании. Теперь, после всего случившегося, Лиго с ужасом и болью понимал, что ему больше нет места в этих родных и милых сердцу лесах - ибо ноша его слишком тяжела и горька, и способна принести еще большие несчастья всему народу барздуков. И детство, и шальная юность вдруг закончились внезапно, в один миг - как будто лист сорвало сильным ветром и понесло куда-то вдаль.

- Я... я виноват... - посиневшими губами говорил он Мамаю, когда чародей вырвал его из лап нечисти. - О боги, какой же я был глупец! Ведь эти твари пришли сюда из-за меня!

И плакал от бессильной ярости и злобы, глядя на погибших в кровавой сече.

- Не укоряй себя, мой мальчик, - успокаивал его чародей. - Теперь ты видишь, сколь тяжек твой удел. И выбора, по сути, больше нет. Заколка выбрала тебя - и чем скорее ты исчезнешь вместе с нею из этих мест, тем лучше.

- Я... я готов... - дрожали губы Лиго. - Когда идти? Сейчас?

- Нет, Лиго, не сегодня, - отвечал Мамай. - Сегодня память мы почтим погибших в лютой битве. А завтра же уйдем, лишь только солнце встанет. Теперь же отдыхай, мой мальчик - сегодня будет трудный день.

И чародей ушел, ведя за собой белогривого коня и осторожно пробираясь среди павших тел.

Чуть позже Брыль Бирзулис подбежал к Лиго и стал его радостно тормошить.

- Ты цел, Лиго? Ты цел? - кричал дядюшка Брыль, тряся и обнимая племянника.

Но, заглянув ему в глаза, всё понял и тут же обомлел.

- Когда? - упавшим голосом спросил Брыль.