Юлия Власова - Таймири

— Ба! Что я слышу! — воскликнул Каэтта, отделяясь от стены. — Сплетни?

— Что вы, профессор! — побледнела Ниойтэ. — Никаких сплетен. Всё чистая правда.

Таймири чуть не упала со стула. Как долго этот мистер-Внезапность дежурил за их спинами?

— Вы что же, испугались? — попечительно осведомился Каэтта, поддерживая за локоть потерявшую равновесие Таймири.

— Н-нет, — пробормотала та. — Просто в черном капюшоне и длинном плаще до пят вы здорово смахиваете на мрачного жнеца.

— Позвольте полюбопытствовать, дорогая Ниойтэ, — обратился Каэтта к привратнице. — Неужто вы полагаете, будто здесь замешана Ипва?

— Я этого не утверждаю, — смущенно сказала априорта. — Просто чувство…

— На вашем месте я бы не руководствовался одними чувствами, — скользнув по привратнице колючим взглядом, ответил тот. — Без доказательств ваши заявления попахивают клеветой. А с клеветниками в старину разговор был короткий.

Ниойтэ мелко задрожала, но тут же взяла себя в руки.

— Мне пришлось упомянуть ее имя исключительно затем, чтобы разъяснить ситуацию Таймири. А вы подслушали всё до единого слова, и теперь вам тоже известна тайна Вестницы Весны… Ой, мамочки, что же делать?! — спохватилась она.

— Я вам не враг и тайны не выдам. Но и вы пообещайте, что впредь будете аккуратно обращаться с именем верховной преподавательницы.

— Обещаем, — сказала Таймири, виновато склонив голову. Когда она выпрямилась и огляделась, господина Каэтта уже не было. Он исчез.

Таймири вопросительно взглянула на Ниойтэ:

— Так, и что теперь?

— Теперь у нас есть новая тема для обсуждений и… сплетен, — выдавила из себя привратница. — Вот скажи, почему Каэтта так тревожится за честь Ипвы? Что их связывает?

— То же, что связывает с ардиктой других преподавателей: трудовой договор, — отшутилась Таймири.

Минорис молча отжимала над чашей фонтана край платья, а Сэй-Тэнь с огорчением осматривала оплавившиеся подошвы своих туфель и вздувшиеся на пятках волдыри, не представляя, как будет теперь ходить. Что ж, это ненадолго отвлечет ее от более грустных мыслей.

Лорик резвился в воде фонтана, такого освежающего, прохладного… «Не то, что этот кипящий ад под названием Ланрия», — заметила бы Минорис, будь у нее голос. Но вулканический газ, который не причинил особого вреда ее подруге, отчего-то сильно навредил ей самой, и сейчас каждое слово давалось ей с трудом.

— Это я во всем виновата, — сказала наконец Сэй-Тэнь. — Если бы я не задержала Норкладда со своими расспросами, ребят еще удалось бы спасти.

— Ты сделала, что могла, — с усилием прохрипела Минорис.

Сэй-Тэнь прикрыла ей рот ладонью:

— Молчи, тебе нельзя напрягать связки! А мне надо как-то привязать Лорика, чтобы не убежал…

Минорис выразительно посмотрела на тонкий пояс на талии подруги.

— А что, ведь это выход! — обрадовалась та и принялась спешно развязывать бант. Через минуту барашек был уже на поводке.

Теперь перед ними во всей своей неразрешимости встала другая проблема: как добраться до комнаты незамеченными? При желании любой житель мастерской сможет выследить их по мокрым следам. Если учесть, что одна авантюристка, без преувеличения, инвалид, а другая остро нуждается в помощи врача-отоларинголога, то Ипве не составит особого труда притащить обеих в свою лабораторию и вырвать из них признание. Ко всему прочему добавляется овца, которая уж точно привлечет всеобщее внимание.

— Да уж, без чуда здесь не обойтись, — почесывая затылок, проронила Сэй-Тэнь.

— Чудо заказывали? — звучно осведомился господин Каэтта, появляясь из-за фонтана в своем черном плаще. Челюсть у Минорис отвисла чуть ли не до пола, Лорик потерянно заблеял, а Сэй-Тэнь от испуга едва не свалилась обратно в воду.

— Извиняюсь за неожиданное вторжение, но у вас тут, кажется, небольшая неприятность… и баран, к тому же… — криво улыбнулся Каэтта. — Я мог бы вам помочь.

— Правда? — сощурилась Сэй-Тэнь. — А Ипве не расскажете?

Философ всплеснул руками:

— И они туда же! Неужели я так похож на доносчика?!

— Вы вполне могли бы стать профессиональным шантажистом, — хихикнула Сэй-Тэнь. — Шучу я, шучу! Так какую услугу вы хотели нам оказать?

И тут философ несколько сконфуженно предложил ученицам воспользоваться своим плащом-невидимкой.

— Плащ-невидимка? — удивленно переспросила Сэй-Тэнь, в то время как ее безмолвная подруга буравила философа ледяным взглядом. — Ого! А я думала, такое бывает лишь в сказках!

— К счастью, нет, — сказал господин Каэтта, и на его лице промелькнула тень улыбки. — Вчера и сегодня я только тем и занимался, что испытывал его волшебные свойства. Могу смело утверждать: испытания он прошел успешно. Если им накрыться, даже самый зоркий наблюдатель вас не заметит.

— Отлично! — воскликнула Сэй-Тэнь. — Как нам вас отблагодарить?

— Угостите меня чаем. Зайду к вам вечером, — обезоруживающе улыбнулся тот. Минорис представила, как он безмятежно попивает чай у нее в комнате, и ее передернуло. Единственным, кого она предпочла бы никогда не видеть, был Каэтта.

Когда он удалился, Сэй-Тэнь и Минорис переглянулись.

— Как только попадем в комнату, позову врача, — сказала Сэй-Тэнь и вдруг нахмурилась. — Но почему тебя трясет? Ты простыла?

Минорис отчаянно помотала головой.

— Не простуда? Тогда неужели из-за него, из-за философа?

Минорис поколебалась, прежде чем утвердительно кивнуть.

— Ну, да. Еще бы! После того, как ты брала у него уроки на яхте Кэйтайрона… — Сэй-Тэнь запнулась, уловив на себе пристальный взгляд, который как бы говорил: «Душу не трави, и без тебя тошно». — Ой, прости, прости! Больше ни слова об этом. Уйдем отсюда, пока нас не застала Ипва.

Широкий плащ вместил всех троих, причем Лорику досталось место под капюшоном.

«Плащ надо будет непременно постирать, — думала Сэй-Тэнь, еле передвигая ноги, к которым словно приложили каленое железо. — За доброту нельзя платить черной неблагодарностью. И если капюшон будет вонять… овцой, вряд ли Каэтта захочет принять свое одеяние обратно».

Пока Минорис записывала названия лечебных трав под диктовку местного доктора, Сэй-Тэнь кропотливо выстирывала в ванной плащ. Специально для этой цели она подобрала самое душистое мыло и, стоя на коленях, так усердно терла черную ткань, что заработала себе мозоли на руках. Окончив работу, уселась на холодный плитчатый пол и запрокинула голову. На побеленном потолке крутились темноватые змейки, шныряли из угла в угол полупрозрачные паучки и расцветали невиданные травы. Она поскорее закрыла глаза, но змейки и паучки не исчезли.