Марина Дяченко - Ведьмин век
Прорыв белой ткани. Нежность; детские руки, тянущиеся к ней сквозь черные лохмотья ночи. Нежность, но без боли, потому что они ее навек, вздрагивает земля, медленный танец, тяжелый танец на барабане, в который превратилось небо, величественный марш, они все идут сюда, летят и ползут, они соберутся вместе и наконец-то обретут цель, они станут ею, вот ближе, ближе…
Они все — она.
* * *…Ивга очнулась посреди большой и темной дороги, вероятно, шоссе, ей не нужен свет, ее волосы огненным шаром стоят вокруг ее головы, она абсолютно свободна, одна посреди мира, вбирающая мир в себя, замещающая мир собой. Ночь, неожиданно теплая, неподвижная в зените и подрагивающая у горизонта, шелестящая сотнями крыльев, полет, падение, полет…
Ивга засмеялась.
Ее дети спешили на ее зов. Разрывая цепи и сметая запрещающие знаки, пробивая бетонные плиты, ее дети даже после смерти поспешат на зов…
Она потерла запястья, на которых остались кровоточащие браслеты — печать колодок. Где-то там, в обрывках воспоминаний, остались протыкающий небо Дворец, оковы, лишающие воли, и человек в тяжелой инквизиторской броне…
Клавдий.
Это имя на мгновение разорвало гармонию, и ночь потеряла очертания, и в ее волосах, стоящих дыбом, сухо треснул синий электрический разряд.
Клавдий…
Мир вокруг нее гремел, как оркестр. Мир пел и источал запахи. Она не изменилась, но мир…
Она засмеялась снова. Ритм величественного шествия, пронизывающий ночь и пронизывающий Ивгу — всепобеждающий ритм воцарился снова.
Она опустилась на дорогу. Легла, прижимаясь ухом к земле.
И услышала их шаги.
Ее дети идут. Осталось недолго.
* * *Собственно, телефон и должен звонить. Правда, сеть не работает вот уже много дней — и все же никакой мистики нет в звенящем телефоне, ведь шнур его не выдернут из розетки, у него вообще нет шнура, только забавная антенна с шариком на конце…
Ничего удивительного. Особенно в сравнении с непонятным фактом, что Клавдий Старж до сих пор жив. Жив, жив и дееспособен — после встречи лицом к лицу с…
Подвалы Дворца перестали существовать. Подвалы завалены — вот почему так странно накренился пол в его кабинете; из подвалов сбежали все находившиеся там ведьмы, земля вздыбилась, Великий Инквизитор выбрался в последнее мгновение — а ведь существо, находившееся с ним рядом, легко могло раздавить его, размазать, будто мокрицу…
Он перевел дыхание и сильно потер переносицу.
Телефон звонил.
Клавдий обвел глазами стены кабинета, расписанные защитными и поддерживающими знаками. Покосился на дверь приемной, за которой дремал инквизитор Глюр, по-прежнему верный виженскому Дворцу. Отошел от окна, за которым черными колоннами стояли поднимающиеся к небу дымы; подобрал со стола трубку. Поднес к уху.
— Вижна? Вижна?!
— Вижна, — отозвался Клавдий механически.
— Минуточку…
Пауза. Другой голос, еще более громкий:
— Вижна?
— Вижна, — сказал Клавдий уже с некоторым оттенком раздражения.
— Старж?!
Тогда он узнал кричащий в ухо голос. Странно, Фома из Альтицы никогда не имел привычки вопить. Он мог патетически возвысить голос, и только тогда, когда этого требовали законы красноречия…
— А… Привет, узурпатор.
— Старж, мы говорим через спутник… Мы еле нащупали… канал… вы живы, как хорошо…
— Кому хорошо? — поинтересовался Клавдий желчно. Фома не заметил его иронии.
— Страж, герцог погиб вчера… машина… взорвалась.
— Жаль, — сказал Клавдий после паузы. — Мне очень жаль, Фома. Преемник?..
— Нету преемника, ничего больше нету… Мы хотим вас вытащить. Пока… осталось… топливо для вертолетов…
— Армия? Кто командует армией?
— Не знаю! Ничего не знаю!..
Клавдий достал из внутреннего кармана плоскую черную коробочку — рука дрогнула. Поднес к глазам; в уголке экрана по-прежнему пульсировал перечеркнутый квадрат.
Пульт дееспособен. А значит, дееспособна и ракетная шахта.
— Старж, Старж!.. Великий исход ведьм… все пришло в движение, матка… мы засекли… с воздуха… граница округа Ридна, дачный поселок… В Вижне больше нельзя находиться, мы пришлем за вами вертолет…
— Присылайте, — сказал Клавдий глухо. — Здесь Глюр и ребята из его отдела. Присылайте…
— Держитесь, Старж!..
Последние слова были похожи скорее на панический вопль, нежели на попытку подбодрить.
Клавдий положил трубку поверх раскрытой книги. Поверх дневника Атрика Оля — «матерь-ведьма затаилась так близко, что я не могу спать, чуя ее дух»…
Только теперь Клавдию понятно, что именно старик имел в виду. Дух. Тяжелый дух. Вроде как запах. В юности ему случилось побывать в маленьком городишке неподалеку от большой бойни; вся жизнь города была зависима от направления ветра. Жители были более привычны — Клавдий съеживался, стоило только ветру подуть оттуда…
Матку легко найти по духу. Так же просто, как человеку с хорошим обонянием просто отыскать бойню.
«Клавдий, не верьте, что в души ведьм… вселяется другое существо. Что они меняются… перестают быть собой… это неправда…»
Он усмехнулся. Нехорошей усмешкой. Кривой. Это ты, Ивга?! С тягостным духом, напоминающим о бойне?!
«Мир… не такой, каким вы его видите. Каким мы его… с вами… видели… Он другой. Я не могу объяснить…»
Другой. Пустой, полный дыма, смерти, ужаса… Как там писал Атрик Оль — люди бегут в леса, забиваются в норы, дичают…
«Мир не такой, каким вы его видите.»
А какой же, пес подери?!
«…Они приходят и плачут, спрашивая меня: почему великая сила, сотворившая мир, не явится к нам на помощь? Я отвечаю в ответ: а почему беспомощны мы сами? Почему сильны и свободны только сударыни мои ведьмы, даже если обратная сторона свободы их — зло?..»
Клавдий ударил по столешнице кулаком. Несильно, но расчетливо — так, чтобы содрать кожу с побелевших костяшек.
А почему, спрашивается, беспомощны мы сами?!
«Но вы же хотели?» — «Что?» — «Понять ведьм?» — «Теперь не хочу…»
Ты ли это, Клавдий Старж. Ты ли это, еще в лицее прозванный за глаза «железным крючком».
Ивга, ты не успела спросить, а почему же я пошел в Инквизицию. А я не успел объяснить тебе, что это было заведение, куда мне больше всего идти не хотелось, и это было время в моей жизни, когда я в наказание себе делал только то, что неприятно и больно…
Ничего не бывает просто так. Все имеет свой скрытый смысл. Вот, оказывается, для чего я пошел в Инквизицию…
Кровоточащими костяшками пальцев он легко коснулся прямоугольного предмета в своем внутреннем кармане.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});