Евгений Малинин - Волчья звезда

И молодой волк остановился на месте, а затем повел мордой в сторону и уселся на хвост.

Влат тоже остановился, а затем, тяжело дыша, сделал пару шагов назад и медленно опустился на траву.

Несколько секунд над ристалищным полем стояла мертвая тишина, а затем раздался хриплый, едва понятный голос старого волка:

— Занятия окончены, все могут быть свободны!

Молодые многоликие, не говоря ни слова, похватали лежавшие на земле детали защитного снаряжения Сардака и, подхватив под руки шатающегося от усталости Влата, покинули ристалище. Только Вотша, прижавшись к стене конюшни, остался на месте.

Несколько секунд спустя оба оставшихся на поле волка обернулись людьми и двинулись к краю ристалища, к скамьям. Усевшись на одну из скамеек, Старый принялся неторопливо одеваться, искоса поглядывая на своего незадачливого ученика, а затем негромко проговорил:

— Ты проиграл, Сардак…

— Знаю, — не поднимая головы, ответил юноша, — но не понимаю почему…

— Потому что ты с самого начала был слишком уверен в своей победе, — просто ответил Старый. — Ты не бился, ты играл со своим противником, а бой не игра, в бою нет красоты — в нем есть только стремление поразить врага любым способом!

— Но я же сильнее Влата?! — без всякой злобы или обиды спросил Сардак.

— Нет, сегодня ты слабее, — не согласился наставник. — Ты лучше владеешь мечом, лучше двигаешься, лучше видишь… Но всего этого недостаточно для победы. Влат оказался… целеустремленнее и потому ближе к победе! И еще… повернувшись к Миру другой своей гранью, ты сам признал свое поражение! Почему ты это сделал?!

После этих слов Сардак как-то судорожно вздохнул и поднял лицо к небу.

— Я знал, что Влат не успеет так же быстро выполнить поворот, и хотел доказать свое превосходство.

— В чем? — тут же спросил Старый. — Вы же бились на мечах, так при чем здесь скорость поворота?!

— Мы же бились… — пожал плечами Сардак. — Я подумал, что неважно, каким образом я добьюсь победы…

Старый покачал головой и коротко приказал:

— Иди домой… Послезавтра занятия в это же время…

Сардак поднялся на ноги и, не оглядываясь, побрел прочь с ристалищного поля.

А старый наставник, проводив взглядом своего незадачливого ученика, опустил голову и ссутулился. Мысли, видать, были у него невеселы.

Вотша, бесшумно подойдя сзади и опустившись на краешек последней скамьи, несколько минут молчал, а затем негромко спросил:

— Значит, мастерство решает не все?..

— А, извержонок… Ты, значит, наблюдал?.. — не поворачиваясь, усмехнулся Старый. — Да нет, мастерство решает все, но им надо уметь пользоваться… А кроме того, никогда нельзя недооценивать противника… впрочем, переоценивать его тоже не стоит.

— Это сложно… — задумчиво проговорил Вотша.

— Это — опыт, — все так же, не поворачиваясь, ответил Старый.

Они немного помолчали, а затем Вотша как-то неуверенно проговорил:

— Наставник, можно спросить?..

Старый бросил быстрый взгляд в сторону мальчика, затем взглянул зачем-то в небо и, наконец, ответил:

— Спрашивай…

Но, прежде чем спросить, извержонок опять немного помолчал, и только затем осторожно, тщательно подбирая слова, проговорил:

— Я не понимаю, зачем многоликим вообще нужно… умение владеть оружием? — И сразу же заторопился с пояснениями: — Ну, они же всегда могут обернуться к Миру другой гранью, стать… зверем! Неуязвимым для оружия зверем!

Старый долго молчал, не поднимая головы и не глядя на своего странного воспитанника, а потом заговорил медленно, словно через силу:

— Если бы ты спросил об этом кого другого, то тебя сразу же зарубили бы… — Вотша инстинктивно подался прочь от старого волка, но тот, даже не заметив его движения, продолжил: — Может быть, еще Скал удержался бы, другие — нет… Но я тебе отвечу. Прадед твой меня дважды от смерти спасал, а ты очень уж похож на него… Так вот… В одном древнем и очень почитаемом многогранными пророчестве говорится, что, когда Мать всего сущего создавала людей, она специально дала нам возможность поворачиваться к Миру многими гранями, она хотела, чтобы мы жили долго. Более того, если многогранный умирает или погибает, повернувшись к Миру любой звериной гранью, он… не погибает! Нет, все его грани пропадают и он покидает наш Мир, но Мать всего сущего обязательно вернет его в Мир, уже в другом обличье! Прервать нить его жизни… совершенно уничтожить многогранного может только… светлый металл! Если многогранный погибает от светлого металла, он уже никогда не возродится вновь.

Старый замолчал, он сказал все, но Вотша удивленно прошептал:

— Но… ведь… когда многоликий в зверином обличье, светлый металл не может причинить ему вред?

— Именно поэтому мы должны прекрасно владеть оружием… — неожиданно проговорил Старый. — Чтобы иметь возможность отразить любое нападение, когда мы находимся в человеческом облике! — И, чуть помолчав, добавил: — А кроме того, есть еще поединки насмерть. Если один человек смертельно оскорбил другого человека, он должен быть готов к поединку насмерть, и в этом случае поединок проводится в человеческом обличье одинаковым оружием… Оружием из светлого металла! — Здесь он вдруг усмехнулся: — Правда, сейчас такие поединки проводятся очень редко, все мы достаточно высоко ценим свою жизнь, чтобы смертельно оскорблять друг друга!

Они немного помолчали, а затем Вотша спросил совсем иным тоном, но все с тем же жгучим мальчишеским интересом:

— Старый, а как ты Сардака-волка успел остановить? Ты же не знал, что он обернется?!

— Вот потому я и наставник… — перебил его старик, — что владею этим приемом! Конечно, взрослого человека, повернувшегося к Миру иной гранью, удержать гораздо сложнее, но я думаю, что и у взрослого я успею встать на пути! Твой предок, кстати, владел этим приемом гораздо лучше меня — многим людям-волкам он спас этим приемом жизнь!

— А шестерых вот не спас… — едва слышно пробормотал Вотша.

— Не спас… — задумчиво повторил Старый. — И это… Странно это как-то… невероятно…

И снова на несколько минут воцарилось молчание, которое прервал наставник:

— Ну, зачем тебя княжна позвать приказала?..

Вотша бросил быстрый взгляд в сторону старика и медленно, словно бы нехотя, проговорил:

— Юсут требовал, чтобы Лада его… поцеловала, потому что он ей самый богатый подарок преподнес…

— Ну, а ты здесь при чем? — переспросил старик, с интересом поднимая голову.

— А княжна сказала, что самый богатый подарок… я ей подарил, — все так же нехотя, смущаясь, проговорил Вотша.