Гай Орловский - Ричард Длинные Руки

– Леди Клеондрина, – вскрикнул один с испугом. – С вами что-то случилось?

Девушка отмахнулась.

– Ничего страшного. Это я споткнулась о корягу и порвала в темноте платье. А благородный рыцарь, которого я встретила в лесу, взялся меня проводить к замку. Ему, кстати, нужен приют на эту ночь. Или больше, если он возжелает.

Суровый бородатый воин посмотрел на меня без всякой симпатии. Я видел, как его взгляд задержался на моих порубленных кожаных латах, уже подсохшей крови на плече и боку, но тем не менее суровое выражение не исчезло с лица.

– Конечно, он возжелает!.. Еще как возжелает.

Леди сурово прикрикнула:

– Придержи язык, Гунлерд!

Она гордо прошла в темный проход, там маленькое помещение, служащее холлом, жалко горит светильник, а сверху по лестнице уже спускался еще один воин с факелом в руках.

– Тарт, – сказала леди Клеондрина повелительно, – ты нас проводишь! Этот благородный странствующий рыцарь нуждается в отдыхе.

– Добротный замок, – заметил я. – И поставлено мудро. Десяток воинов может держаться здесь годами.

– У меня пятнадцать человек, – ответила она гордо. – А когда подступает враг, сюда сбегаются крестьяне… Там, дальше за лесом, две деревушки, оттуда привозят зерно. А мясо мужчины добывают охотой. Здесь в лесу видимо-невидимо как зверя, так и птицы, а вон там озеро, где кишит рыба…

Мы поднялись по винтовой лестнице. Я ахнул. Ступеньки вели выше, на втором этаже дверь распахнута в богатый зал, где горят яркие светильники, свет дробится на украшениях из цветного стекла и драгоценных камней.

Леди Клеондрина сделала приглашающий жест.

– Сюда, мой рыцарь!

Я переступил порог, ноги одеревенели. Комнату можно бы назвать залом, если бы ее не ограничивали стены. Но на всех стенах богатые ковры, на коврах распяты шкуры львов, тигров, медведей и диковинных зверей, которых я никогда не видел. Всю противоположную стену занимает оружие, развешенное так тесно, словно это оружейная, но я видел драгоценные камни в рукоятях, замечал безукоризненную отделку лезвий – это не оружейная, здесь редкое оружие королей и героев. На соседней стене справа портреты в дорогих рамах, оттуда надменно и гордо смотрят бородатые мужчины в доспехах. У всех на головах короны разной формы, размера, но – настоящие! А всю стену слева занял роскошнейший гобелен с изображением величественной битвы, где сражаются тысячи людей, троллей, гномов, эльфов, а в небе тесно от драконов и страшных острозубых птиц с металлическими перьями.

– Проходи, мой рыцарь, – сказала леди. – Сейчас мы займемся твоими ранами.

Меня мягко подтолкнули в спину. Сзади две молодые девушки и огромный мужчина с черной бородой, что растет прямо от глаз. Лохматые черные волосы падают на плечи. Я видел только блестящие глаза, красный нос и щель в бороде для рта.

Девушки умело и ловко помогли снять доспехи, мужик собрал их, покачал головой. Леди спросила резко:

– К утру починишь?

Мужик посмотрел в окно.

– Ваша светлость, – бухнул приглушенный из почтительности бас, – утро уже вот-вот… Будь эти доспехи из железа, то на гвозди да подковы бы хоть… А так куда эти обрезки кожи? Но, если велите, могу подобрать что-нибудь из готового.

Она сказала повелительно:

– Но тогда самое лучшее! Он мне жизнь спас.

Мужик посмотрел на доспехи критически.

– Да у нас и худшее… получше этого хлама. Кожаных доспехов у нас отродясь не было. А теперь так и вовсе только стальное. Не беспокойтесь, ваша светлость! После такого непотребства, что он носил, нашими доспехами будет доволен.

Меня раздели, я чувствовал себя таким слабым, что даже оперся о женскую руку, когда влезал в бочку с горячей водой. Терли, скребли, разминали мышцы, я наконец ощутил, как затихает боль, затягиваются мелкие раны.

Девушки хихикали, их пальцы мяли и пощипывали все откровеннее. Кровь с шумом ходила по телу, заживляя без всяких молитв и слов Божьих, пробуждая, напоминая, но, когда их руки углубились в воду уж чересчур, я напрягся, чувствуя смущение, непривычное для человека моего времени, сказал торопливо:

– Довольно. Там я помою сам.

Обе переглянулись в удивлении. Одна сказала, округлив глаза:

– Сеньор, что с вами?.. Пусть кровь свободно ходит по телу. Это вас ни к чему не обязывает.

– Я не хочу, – ответил я.

Вторая хихикнула.

– Сеньор, мы и не навязываемся… хотя и хотелось бы. Вы очень сильный и красивый рыцарь. О таких мечтают все девушки, хоть простые, хоть коронованные. Но наша госпожа нас прибьет, если мы… если вы… Словом, вашей целомудренности ничто не угрожает.

– С нашей стороны, – добавила вторая лукаво и громко вздохнула.

Я подумал, что и в самом деле, можно успокоиться, ничего страшного, посмотрел в их смеющиеся лица с веселыми глазами, раскрыл рот и сказал неожиданно даже для себя:

– Нет-нет. Что делать, у меня такие обеты.

Девушки снова переглянулись. Первая сказала несколько скованно:

– Как скажете. Я много слышала про рыцарские обеты, но никогда их не понимала. Наверное, я слишком простая…

Я промолчал. Девчушка права, давать обеты и держаться их могут только сильные. А простые… простые живут просто. Без всяких обетов. Простой не станет удерживаться, если перед ним поставить торт. Схватит обеими руками и сожрет. В моем мире все свободны от всего, в том числе и от комплексов. Но здесь пока еще миром правят другие понятия.

Я выбрался из бочки, чувствуя себя освеженным, словно проспал беспробудно пару суток. К удивлению, раны в самом деле затянулись, а возникшие на их месте шрамы невыносимо зудели и чесались. Я попробовал почесаться между лопатками, но скрипнула дверь, поспешно убрал руку и сделал бесстрастное лицо.

Леди Клеондрина вошла в легком просвечивающем платье. Настолько прозрачном, что кровь прилила к моему лицу с такой силой, что я ощутил себя как в работающей кузнице. Леди приближалась неторопливой пританцовывающей походкой, широкие бедра ходят из стороны в сторону, тонкий стан остался прямым, а грудь смотрит мне прямо в губы горячими красными кончиками, что с силой натянули тонкую ткань.

В руках леди Клеондрина держала медную чашу. Я уловил тонкий аромат.

– Ложитесь, сэр рыцарь, – произнесла она тихо. Голос был загадочным. – Прилягте на ложе… Ваши раны затянулись, но вы сойдете с ума от зуда, если не втереть эту мазь. Она еще и придаст силы и свежести…

Я, чувствуя себя страшно неловким, опустился на ложе вниз лицом. Краем глаза видел, как совсем рядом появилось сочное женское бедро. Плечи вздрогнули и тут же расслабились, когда на них опустились легкие женские ладони. Мазь была холодной, но, когда ее начали втирать в мышцы спины, разогрелись так, что воспламенившаяся кровь побежала по всему телу. Даже ногти стали горячими, как гвозди для подков в раскаленном кузнечном горне.