Белое солнце дознавателей. Том 4 (СИ) - Ри Тайга
— Но вы — один! Вы владеете Гласом? — лед был хрупким, потому что чужие техники заклинателей — это не то, что можно обсуждать в обществе.
— Господину не нужен глас, — насмешливый девчоночий голос прозвучал сзади. — Господин один — сам, может остановить волну…
— … и поменять твердь и Грань местами… — закончила я саркастическим шепотом.
— Госпожа… а вы когда-нибудь призывали шекков?
Я развернулась на голос, дернув поводья, но так и не смогла определить, кто это, из этих закутанных с ног до головы в белое южанок.
— Нет. Но шекки — те же твари.
— Шекки другие!
— Лучше? Красивее? Больше? — я засмеялась.
— Опаснее, — голос юного Корая звучал совершенно серьезно.
— Как будет угодно господину, — я склонила голову.
— …и тем не менее, госпожа… — моя партнерша по дороге, почти подпрыгивала в седле от нетерпения, — вы не хотите попробовать призвать? — так вот зачем эту лукавую деву поставили со мной в пару.
— Нет.
— Но…
— Это запрещено правилами — есть четко прописанные случаи, когда можно призывать на чужой земле, сейчас не такая ситуация. И нужно разрешение рода, который хранит землю, — перечислила я лениво. — И… у меня нет с собой флейты…
Меня уговаривали — я отнекивалась, ссылаясь на правила. Флейта нашлась — и даже две, кто бы мог подумать, что южанки не представляют себе прогулку по пустыне без музыкальных инструментов?
Ради чего всё это было затеяно — очевидно, у меня не было ни малейших иллюзий, что кто-то серьезно воспринял мои слова о необходимости ежедневных прогулок для Фифы.
Старуха хотела проверить силу Зова — последнее, что они не смогли лицезреть лично. Готова поставить свою печать, что раньше, чем я успею раздеться в комнате — записи и отчеты будут у Рейны.
— Под мою ответственность, — серьезность заявления слегка портил мальчишеский фальцет — голос продолжал ломаться, но юный Корай пытался выглядеть солидно — и выглядел, судя по тому, как гаремные девы смотрели на своего господина. Он поднял вверх правую руку, и темно-синее облако лизнуло пальцы. — Под мою личную ответственность. Слово Корай.
— А… вы справитесь?
Сзади не хихикали — сзади откровенно смеялись, чуть приглушенно — кади гасили звуки.
— Я уверяю вас, маленькая северная госпожа, — Мальчишка улыбнулся мне, как неразумному ребенку — и лицо стало почти красивым, хищность черт сгладилась, — что смогу развернуть любой ваш призыв обратно.
Флейту я выбрала поменьше — легче, и долго плела очищающие — не удовлетворившись одним плетением — мелочно, но чтобы продемонстрировать нежелание использовать чужой инструмент, которого касались чужие губы — хватит. Спешилась, отошла на десяток шагов, и прищурилась — столбики границы были впереди, и чуть выше, почти сливаясь с линией горизонта — если присмотреться до рези в глазах — вспыхивали через равные отрезки времени редкие алые всполохи сигнальных вышек.
— Под вашу ответственность, сир.
Первые ноты — сфальшивила, потом приноровилась, и лениво отыграла призыв, вкладывая толику силы — чуть-чуть, ровно столько, чтобы можно было уловить зов.
— Пф-ф-ф…
— М-м-м…
Разочарованные вздохи сзади были громкими и их никто не скрывал. Мальчишка почти сиял, распрямив плечи, и улыбался мне… очень довольно. Я опустила инструмент и подняла лицо к небу, отслеживая боковым зрением, как воронки над зыбучими песками становятся все ближе и ближе к нам, вытягиваясь в одну линию… как будто пески следовали за нами.
— Шекки сильнее тварей. Самые сильные из тварей, и госпожа имела возможность убедиться в этом… — мальчишка говорил что-то ещё, но я не слышала — думала.
Старуха хочет убедиться, что сила есть — и убедиться на практике, но сейчас Кораи волновали меня меньше, чем тот, кто приехал в южный предел в качестве Наместника.
Феникс — это главная цель. И мне не подойти к нему близко — не дадут, на фаворитку я не вышла возрастом, лицом и статусом, те мероприятия, которые будут — их слишком мало, слишком, чтобы спланировать хоть что — то, значит… значит мне нужно, чтобы он подошел — сам.
Сам искал встречи.
Я крутнула флейту между пальцами — гладкий нефрит послушно скользил, шелковистая кисточка взлетала и опадала по кругу: «сам, сам, сам».
Интерес.
Вот, что мне нужно. Тогда он придет сам. И сделает всё за меня.
— Возвращаемся, госпожа…
— Хочу попробовать ещё раз. Дайте мне второй шанс, сир, — я обернулась и подняла два пальца вверх и… раздвинула их так, что получилась литера V. И улыбнулась. Нежно. Нежнейшей из своих улыбок, как и положено улыбаться хрупким северным цветам.
И мне — позволили.
В этот раз я сначала слушала ветер — развернулась спиной к сопровождению, и нарушила этикет, отстегнув кади, которое белым облаком реяло за спиной. Пробежалась пальцами по нефриту, погладив, и поднесла флейту к губам.
И в этот раз я начала без проигрыша — первые ноты резко взметнулись вверх, подхваченные ветром, и птицы в вышине откликнулись резким клекотом — и эхо многократно усилило звук, разнося по долине.
Мелодия рвалась вверх, я играла, вкладывая туда всё, что могла.
… шекки те же твари…
…разве вам не хотелось бы позвать…
…разве вам не хотелось бы проверить…
Мне — хотелось. Хотелось — проверить, хотелось позвать, хотя бы раз — в полную силу, не опасаясь за последствия, чтобы понимать, на что способна именно я — на этой земле белого песка и света.
Мелодия летела ввысь, рвалась, птицы кружили над нами, вращаясь по спирали, как будто привлеченные звуками и запахом силы.
…придите, придите, придите…
…спасите, спасите, спасите…
И той частью своего существа, которое не было источником — было и не было мной, что-то в крови — проснулось и… почувствовало связь.
Мелодия летела вверх, я летела вместе с птицами — бескрайние пески простирались подо мной… пустыня действительно величественна и бескрайняя… и здесь действительно… бескрайнее количество шекков…
…придите, придите, придите… стонала флейта… найдите, найдите, найдите…. Спешите, спешите, спешите…
Я вкладывала всю силу в призыв — всю, какая была, но это было слишком мало… слишком… мне нужно было ещё… много… бескрайнее количество силы… и когда мелодия взлетела вверх особенно высоко, на вдохе… я активировала Звезду Давида.
Короткий импульс силы и чужой артефакт вспыхнул горячим металлом на груди, и… псаков Кантор не сказал мне! Не сказал, что это так сложно!
Силы было слишком много — чтобы удержать и контролировать, или я была слишком слаба, направляя весь контроль в Зов…
Сзади кто-то закричал, но было — поздно. Я зачерпнула все, что есть, и без всяких плетений — только сырая сила и намерение — отправила её в небо с одним приказом — усилить, усилить Зов так, чтобы содрогнулись пески.
* * *В животе Яванти бурчало.
Он переминался с ноги на ногу, в ожидании господина и нет-нет да и засовывал пальцы за пояс, проверяя, сколько входит.
Один палец? Два пальца? Три пальца? Четыре?!
Ещё декаду назад — он проверил отверстие на мягкой коже — застегнуто так же — он с трудом мог всунуть мизинец, а что сейчас?
События летят так быстро, что иногда кажется сам Немес впряг в колесницу пару крылатых змеев.
Три!
Он выдохнул облегченно — всего три пальца, как и вчера. Нежно почесав живот, и расправив рубашку, он вытащил руку из-за пояса.
Свиток во внутреннем кармане жег бок — и пирамидка, которую записали у вдовушки. Слуга Корай становился очень разговорчив вечерами — зачем нужны менталисты в этом мире, когда есть женщины?
И какие женщины! — он с придыханием прицокнул языком, вспоминая пышные формы смуглянки — это была его любимая часть на записях — он прокрутил трижды, и оставил бы себе, иногда посматривать вечером, но господин Иссихар был чересчур строг в плане хранения информации — и не позволит клятва.
