Светлана Борисова - Колыбельная для вампиров

— Тише, не мешай поиску! — азартно сверкнув глазами, шикнула та на подругу. — Видите вон ту группку в аллее? По-моему подходящая дичь. Ну, точно наши клиенты!

— Это там, где один из парней хлещет девицу по лицу? — уточнил Иван. Получив утвердительный кивок, он повёл девушек в направлении выбранной дичи.

Подойдя ближе, они смогли лицезреть картину съёма дешёвой путаны во всей её неприглядной красе. Двое парней с неиспорченными интеллектом лицами стояли рядом с тощей чернявой девицей, одетой в традициях своей профессии — в туфли на высоченных каблуках, короткую юбку и нечто напоминающее лифчик. Будучи здорово навеселе, проститутка осмелилась перечить сутенеру:

— Ну, Ибраги-и-имчик, отпусти меня. Пожалуйста. И-к. Ну, миленький, чего тебе стоит? Я ж только с аборта! Ей богу, я отработаю! Вот только перестанет живот болеть, — плаксиво причитала она, цепляясь за него и заискивающе заглядывая в глаза. Получив очередную несильную оплеуху, тому не хотелось портить товар, она начинала тоненько скулить, имитируя рыдания. — Не надо меня бить, Ибраги-и-и-мчик! Ну, не надо! Я отработаю! Честное слово, через три дня я буду пахать как проклятая! Ну, Ибраги-и-и-мчик!..

— Отцепись, шалава! Тут тебе не госпредприятие, у меня б… на больничном не сидят. Иди с клиентом, сука, кому я сказал? Упустишь его, зарежу…

Клиент, высокий крепкий парень лет тридцати, с ухмылкой наблюдал за этой сценой. Наконец, сутенеру надоело нытье. Прорычав нечто матерное, он так хлестнул проститутку по лицу что та, не устояв на высоких каблуках, как подкошенная рухнула на землю.

Иван, наблюдавший за происходящим с брезгливой миной на лице, неожиданно повернулся к спутницам.

— Видите? Слева, в кустах сирени! — сказал он вполголоса.

Девушки внимательно всмотрелись в густые темно-зеленые заросли. На нижней толстой ветке сирени, скорчившись, сидел мальчишка лет пяти. Он беззвучно плакал, размазывая слёзы по грязным щекам. Когда проститутка упала от удара сутенёра, ребёнок не выдержал. Отчаяние исказило худое личико, и с воплем «мама!» он бросился к ней и принялся тормошить бесчувственное тело. Наконец, та неловко зашевелилась и сделала попытку подняться. Что оказалось нелёгким занятием при её обуви.

Нетвердо стоя на ногах от дозы алкоголя и полученной оплеухи, тем не менее, проститутка дотошно осмотрела свой наряд и принялась сосредоточенно отряхивать его от грязи. В какой-то момент она заметила мальчика. В её мутных глазах загорелась ярость пополам с радостью. Наконец-то есть на ком безнаказанно сорвать злобу за унижения, выпавшие на её долю.

— А-а! Всё шпионишь, мелкий засранец? Снова бабка послала!

Грязно выругавшись, проститутка схватила ребенка за руку, и с размаха ударила. Наученный горьким опытом, тот попытался прикрыть голову руками, но это еще больше разъярило любвеобильную мамашу.

— Ну, давай! Иди, скажи старой суке, что я опять на улицу вышла! Чтобы эта потаскуха опять деньги таскала! Мои! Кровные! Когда же эта…лядина нажрется да сдохнет?.. Кровопийцы! Всё вам мало! Сколько раз говорила, не таскайся за мной!

Под градом ударов мальчик упал и попытался отползти, но проститутке показалось мало. Подскочив, она принялась ожесточенно пинать скрюченное тельце.

— Вот тебе! Вот тебе! Будешь знать, как шпионить! Ни копейки не дам! Хоть подохните со старой курвой! — в визгливом голосе слышалось торжество мелкой пакостной твари.

Мужики захохотали.

— Вот, б… дает! Ишь, как круто своего сучонка воспитывает! — воскликнул клиент с одобрением, и проститутка принялась пинать мальчика с удвоенной силой.

— Пожалуй, на сегодня достаточно зрелищ жизни на дне, — бесцветным голосом произнёс Иван. — Мы не нарушим охотничий кодекс, взяв их в оборот. Насколько я припоминаю человеческое право, когда одни взрослые издеваются над беззащитным ребенком, а другие на это безразлично смотрят, то такое действо подлежит наказанию. К сожалению, их неповоротливая машина правосудия действует долго и зачастую в упор не видит таких мелочей, но мы не настолько близоруки. Правда, девочки?

— Ладожский, мне не нравится дичь. Давай не будем спешить и ещё немного погуляем… — беззаботно проговорила Соня и, взяв его под руку, потянула за собой.

Делая вид, что не слышит, Иван мягко освободился из её хватки и продолжал:

— Предлагаю на правах их знаменитого суда-тройки вынести скорый приговор. Кто за то, чтобы приговорить подонков к смертной казни? Единогласно, — произнес он, непримиримо глядя на вдруг заколебавшуюся девушку. — Помолчи. На ком-нибудь другом более достойном демонстрируй своё человеколюбие. Учти, я обязательно прослежу, чтобы на этот раз ты не отлынивала от охоты.

— Прекрати, командовать!.. — взвилась Соня, но под его взглядом понурилась и чуть слышно буркнула: — Хорошо, я постараюсь.

Мари удивленно покосилась на подругу.

— О чём речь?

— Не бери в голову. С некоторых пор на почве человеколюбия у Беккер развивается паранойя. Пора её вытравить, пока та не приняла необратимый характер, и она не выпала из вампирского сообщества, — сдержанно пояснил Иван, заметив её недоумение. — Хватит болтовни, пора за дело! — скомандовал он, бесшумно срываясь с места. Возбуждённо сверкая глазами, девушки двинулись следом.

Троица, увлекшаяся издевательствами над мальчишкой, не замечала их до того момента, пока они не остановились рядом.

— Чё надо, придурок? Чё…, уставился? Тут тебе не театр! — злобно оскалился товарищ с гор.

— Почему? Такое поучительное зрелище нечасто увидишь. А сколько экспрессии и динамизма в постановке! — лениво растягивая слова, сказал Иван. Засунув руки в карманы, он принял обманчиво расслабленную позу.

Почти скрытые его высокой фигурой девушки держались позади и пока не вмешивались в действие. Посерьёзнев, сутенер исподлобья разглядывал потенциального противника. Слишком самоуверенная поза, уверенный взгляд и показная ленца заставили его насторожиться. Почувствовав неясную угрозу, он сунул руки в карманы, проверяя на месте ли «выкидуха».

— Вали отсюда, пока цел! — разразившись серией матюгов, добавил он в завершение.

— Фу, как грубо! Думаю, для театра слишком много вульгаризмов с непереводимой игрой слов. Всегда так бывает, когда на сцене поганые актёры, — пропела Мари, выступая из-за спины юноши, и капризно добавила: — Ладожский, что за дела? Хватит размусоливать, ближе к делу!

— Машка, не мешай общаться с народными массами.

— Нафиг они сдались?

— Не торопись. Согласно охотничьему кодексу мы обязаны соблюдать формальности…