Владимир Романовский - Год Мамонта

— Ваши друзья слишком привязаны к дому, — насмешливо заметил Брант.

— Им не нужно далеко от дома уходить, чтобы все понять.

— И что же они поняли? Слушайте, Базилиус, пойдем вместе, а? Мы не против. А то ведь надоест вам скоро — жрать пищу, которая неизвестно откуда взялась.

Базилиус посмотрел строго, ничего не сказал, и повернул к отсекам. Брант пожал плечами.

Сергей Алексеевич и Семен уже сидели в клетушке и ели редиску, запивая лимонной водой.

— Агрикультура здесь, судя по всему, так и не развилась, — сказал Васенька, продираясь сквозь завесу.

Семен хмыкнул. Сергей Алексеевич иронически прочистил горло.

— Через день вернутся, — сказал Семен. — Ну, максимум два дня я им даю.

— Они не вернутся, — Васенька покачал головой, садясь и беря с пня редиску. — Во всяком случае сюда. А из Вантита они, естественно, выйдут…

— Как ты сказал?

— …потому что Нико пока что не Великий Нико. Великим ему еще только предстоит стать.

— Что такое Вантит?

— Вантит — это где мы с вами находимся, — сказал Васенька мрачно и поджал губы. — Вы даже этого не знаете?

— Кто же его так называет?

— Троецарствие его так называет. Я думаю, и здесь его местные также называют.

— Какие местные? — спросил Сергей Алексеевич, жуя редиску. — Здесь никого нет. Увы.

Васенька промолчал. Ощущение, что он забыл что-то очень важное, усилилось.

— А кто такой этот Брант? — спросил Семен.

— Зодчий. То бишь, архитектор. Начинающий. Неизвестно, что из него выйдет. Какие-то постройки сохранились от Троецарствия?

— Вроде да, — сказал Семен, жуя. — Ничего особенного. Больше легенд, чем построек. А имени такого — Брант — я не помню. Не было такого зодчего. Я, конечно, не профессиональный историк, но тем не менее.

— А какие помнишь?

— Смутно что-то… Как его… Горис… Гориб…

— Горибан, — сказал Сергей Алексеевич. — Из начальной школы помню. Была такая сказка о зодчем Горибане, мы по ней сочинение писали.

— Точно, — поддержал Семен. — как он переделывал церковь, построенную его предшественником. А ему все не давали. Но это не из Троецарствия, это, насколько я помню, польская сказка.

— А может, не сказка? — Васенька задумался. — А вдруг это не имя, а…

— Может, это просто два имени, слитые в одно? — предположил Семен.

— Точно. Гор и Бан. Или же Гор и Брант.

— Вот что значит провести двадцать лет в средневековье, — сказал Сергей Алексеевич. — Совершенно ненаучный подход. Васенька, тебя теперь с азов надо всему учить, да? А может, ты не будешь сломя лауреатскую свою голову, выдавать желаемое за действительное? Горибан, видите ли, это Гор и Брант. А ну, историк доморощенный, — повернулся он к Семену, — имя Гор тебе как? Типичное для Ниверии?

— Нет, конечно, — Семен хмыкнул. — Даже близко ничего такого нет. У них имена были созвучны, э… германскому и саксонскому эпосам. Типа Зигвард там, или, не знаю, Бук какой-нибудь. Гор — это ни в какие ворота просто.

— Понял? — сказал Сергей Алексеевич.

— Не знаю, не знаю, — Васенька все еще сомневался.

— Ну чего «не знаю»? Вот ты только что оттуда. Если, допустим, этот Гор был так хорош, что слава его сквозь века продралась, должен же ты был бы, к примеру, знать это имя?

— По идее да, — сказал Васенька.

— Но ведь не знаешь? Никогда такого имени не слышал?

— Нет, — признался Васенька, вздыхая. — С Великим Князем Зигвардом был лично знаком, а имени Гор никогда не слышал.

— С Зигвардом? — Семен строго посмотрел на него. — Это с каким же Зигвардом? Я помню что-то, какие-то хроники, о Зигварде Непобедимом. Это он?

— Какое там. — Васенька опять вздохнул. — Этот Зигвард, Великий Князь, очень душевный мужик был. Но такая тряпка. Мягкий, податливый. Его Рядилище все время притесняло.

Помолчали.

— И еще он очень баб любил, — добавил Васенька.

— Как Сомский, — сказал Сергей Алексеевич. — Помните Сомского? — он хохотнул. Семен заулыбался. — Весь институт на уши поставил. Где он только своих баб не лопатил, в туалетах, в амфитеатрах, в столовой… а еще, помню, с Абугаевым был случай…

Может, стоило все-таки остаться в Ниверии? — подумал Васенька. И вдруг вспомнил.

— Братцы, — сказал он. Глаза его расширились, лицо осунулось. — Затмение на меня нашло. Честно. Я, как ехал к порталу — ничего не помнил.

— С кем не бывает, — сочувственно сказал Семен. — Не расстраивайся, пройдет.

— И здесь всю дорогу — ничего не помнил. Только сейчас вспомнил.

— Что же ты вспомнил? — спросил Сергей Алексеевич без особого интереса.

— У меня там жена и дети остались. Чего я сюда сунулся? Вот идиот. Что же это такое со мной было? Ехал сюда как в тумане, чисто как в тумане.

— Какие жена и дети? — спросил Семен недоуменно.

Сергей Алексеевич сделал Семену страшные глаза, и Семен замолчал.

— Я выйду на минутку, — сказал Васенька, поднялся, и стал продираться сквозь ветки. Ему явно было нехорошо.

— Чего это он? — спросил Семен вполголоса. — Жена, дети? Что за бред?

— Глупости все это, — тоже вполголоса ответил Сергей Алексеевич. — Тоже самое, что с Годом Мамонта. Это он, видите ли, его так назвал. Лично. По-моему, у него слегка поехала крыша.

— Да, мне тоже так кажется, — сказал задумчиво Семен.

— Эх, — Сергей Алексеевич передернул плечами, жуя редиску. — Все-таки наверное мощная цивилизация была. Если бы они еще энергию свою правильно тратили! А то они по большей части храмы строили. Опиум для народа. Христианство. И столько светлых умов в это дело убежало! Если бы не верили своим сказкам, может, наука быстрее вперед бы тогда у них пошла. Может, уже триста лет назад было бы все, что у нас есть — и относительность, и квантовая механика. Ведь что такое наука? Наука — это познание мира. В большом смысле — познавание Вселенной. А они на своих сказках так и зациклились. Мол, Бог все сотворил. Смешно.

Он взял с пня еще несколько редисок. Редиски ежедневно поставлялись неизвестно кем.

— Это точно, — согласился Семен. — Взять, к примеру, Эйнштейна. Почему он не понял квантовую механику? Потому что был верующий. Мол, «Бог в кости не играет». Вот и не понял. А так бы понял. Кстати, а где Васенька?

— На двор вышел.

— Что-то давно не идет обратно.

Семен встал, продрался через занавесь, и посмотрел вокруг.

— Васенька! — закричал он.

Но Васеньки нигде не было.

Брант и Нико проследовали по следам подков глубже в долину. Следы вывели их опять на реку. Солнце село, но ночь была ясная, звездная, и вскоре взошла луна.