Олег Авраменко - Грани Нижнего мира

Глава 20

ИННА. НА ПОРОГЕ ВЕЧНОСТИ

— Вот и всё, — сказала Сандра, держа меня за обе руки. — Мне пора.

Я порывисто обняла её.

— Удачи тебе, дорогая. Береги малыша... Ах, как бы я хотела поехать с тобой!

Она отстранилась от меня и покачала головой:

— Нет, Инна. У каждой из нас свой путь, своя судьба, и вместе нам не сойтись. Возвращайся к Владиславу — ты нужна ему, а он нужен тебе, в нём твоё истинное предназначение. Не бойся, что погубишь его, это всё выдумки Велиала. Настоящая любовь не губит, а спасает, она дарует жизнь и противостоит смерти. Переступи через свой страх, преодолей свою слабость — и возвращайся. Всё равно ты не сможешь без него жить.

— А ты?

Сандра грустно улыбнулась и взяла из рук Кристины маленького Марио Феличе.

— За меня не беспокойся, я как-нибудь проживу. Я уже нашла своё место в жизни.

Она чмокнула меня в щеку, кивнула на прощанье Гуннару и Леопольду и вместе с Кристиной влезла в двуколку с откинутым верхом, где уже сидели Эльвира и Лючия. Правивший экипажем Пьетро стегнул лошадей, двуколка сдвинулась с места и в сопровождении ехавших верхом Рахима, Фатимы и отца Эдвина миновала радужную арку, которая сразу вслед за этим погасла.

Уже при подъезде к краю «лоскута» Сандра повернулась к нам и послала воздушный поцелуй. А через несколько секунд весь отряд исчез из поля нашего зрения, отправившись в путешествие по Трактовой Равнине...

Я тихо вздохнула и смахнула с ресниц непрошеную слезу. Гуннар ободряюще положил мне руку на плечо, а Леопольд, потёршись о мои ноги, печально промолвил:

— Жаль, что Сандра уехала. Мы только нашли её, а она снова уехала. Я буду скучать за ней.

— Мы все будем скучать, — сказала я, наклонившись и ласково потрепав его короткую шерсть. — Ну, ладно, котик, беги к ребятам. А мы с Гуннаром пойдём не спеша.

Леопольд взмахнул хвостом и понёсся вперёд, к видневшейся вдали пальмовой роще. Мы пошли за ним следом, думая каждый о своём. Лишь на полпути Гуннар сдержанно произнёс:

— А знаешь, Инга, я полностью согласен с Сандрой — она дала тебе дельный совет. Твоя затея с уходом от Владислава с самого начала была глупой и бесперспективной. И ребяческой, к тому же. Взрослые люди так свои проблемы не решают. Нельзя решить проблемы, убегая от них. Как бы быстро ты ни бегала, они всё равно догонят тебя и опять навалятся со всех сторон.

Я быстро взглянула на кузена. На секунду у меня возникло подозрение, что он подслушал мой вчерашний разговор с Сандрой, когда она поведала мне об истинной подоплёке своего бегства, дала прочесть письма святейшего Илария, в бытность его митрополитом Истрийским, и ознакомила с тайным пророчеством константинопольского патриарха Нестория. Но нет — Гуннар ничего об этом не знал, иначе вёл бы себя совсем по-другому. Такая история способна была выбить из колеи даже самого невозмутимого человека, а кузен был весьма впечатлительным и совсем не умел притворяться. Если бы он что-то слышал, то непременно выдал бы себя своим поведением. Скорее всего, он просто почувствовал, что моя решимость скрываться от Владислава дала слабину, и воспользовался этим, чтобы присоединить свой голос к советам Сандры и вкрадчивым нашёптываниям моего внутреннего демона-соблазнителя.

Должна признать, что после беседы с Сандрой аргументов за возвращение у меня прибавилось. Гуннар был совершенно прав, когда говорил четыре дня назад, что я убегаю от Владислава не только из страха за него, но также из страха перед ним. Теперь же я могла успокоиться: если верить пророчеству Нестория, моего мужа миновала горькая чаша мессии или пророка, а мне больше не грозило стать новоявленной Марией-Магдалиной.

Однако это не было единственной причиной моего бегства, имелись и другие, не менее веские, и вот они, к сожалению, оставались в силе. Рассказ Сандры отнюдь не устранил их, а напротив — сделал ещё более серьёзными и непреодолимыми. По большому счёту мне было всё равно, от кого родился Владислав — от земного мужчины или от Духа Святого, — в конце концов, святые отцы утверждают, что все люди дети Божьи. Но я не могла допустить, чтобы моя любовь причинила ему вред, привела его к гибели. Я всеми силами пыталась убедить себя, что Велиал мне солгал, ведь он повелитель обмана и по своему положению обязан лгать, но на каждый мой аргумент всегда находились возражения, самое непробиваемое из которых — что я, как ни крути, всё же дьявольское отродье...

— Я думаю над этим, — наконец сказала я. — Но пока ничего не решила. Пожалуйста, не надо на меня давить. Всё гораздо сложнее, чем тебе кажется.

— Я далёк от мысли, что всё просто и однозначно. Я прекрасно понимаю, что у тебя есть... — Он осёкся. — Хорошо, Инга, я не буду давить. Решай сама. Но моё мнение ты знаешь.

— Да, кузен, знаю.

Мы с Гуннаром подошли к пальмовой рощи, среди которой стоял небольшой домик; здесь мы провели последние два дня, пока отец Эдвин и Эльвира искали для Сандры новое убежище. Человеку, незнакомому с особенностями географии Буферного Пояса, показалось бы верхом неблагоразумия скрываться в непосредственной близости от того места на Основе, где рыскали слуги Нижнего мира. На самом же деле здесь было не опаснее, чем на других Поясных Гранях, — то обстоятельство, что в каждой своей точке Основа соприкасается с бесконечным их числом, надёжно защищало нас от случайного обнаружения.

А что касается целенаправленных поисков по загадочному отпечатку, о котором рассказал на допросе Свен Ларссон, то эту проблему мы решили сразу после эвакуации с Основы. Тут нам здорово помогла установленная на перстне Бодуэна блокировка, позволившая определить, какое именно излучение служило маяком для преследователей Сандры. Как и у любого материального предмета, у перстня была своя собственная аура — но очень слабая, на расстоянии неощутимая, не обладавшая какими-то специфическими особенностями, поэтому принято было говорить, что он не даёт никакого характерного излучения. Среди многих тысяч компонент эманации перстня мы с Рахимом выделили один-единственный, который был заблокирован чарами. Такие же компоненты, но гораздо слабее, мы обнаружили в аурах Сандры и Цветанки и без проблем удалили их. (У Цветанки, как вы, наверное, и сами поняли, это осталось от похитительницы, свыше трёх месяцев прожившей в её теле... то есть, конечно, в теле Беатрисы, теперь принадлежащем сестре Владислава.)

Посему нам оставалось только гадать, как могла похитительница на огромных расстояниях улавливать столь призрачное излучение, которое мы переставали чувствовать уже за два-три шага от перстня. У меня, впрочем, возникла одна догадка, но я не стала делиться ею ни с кем — уж слишком она была жуткая. Одна лишь мысль о том, что тело Беатрисы до недавнего времени занимал дух Женеса де Фарамона, повергала меня в дрожь, и я могла представить, как среагируют на это остальные, для которых имя величайшего чёрного мага современности звучало не менее устрашающе, чем любое из имён Сатаны.