Павел Александров - Путь миротворца

Ее голос звучал резко, но гнев прошел. Хранительница подавила в себе и ярость, и обиду. Марк почувствовал, что тоже остывает, будто невидимая горящая нить, возбуждающая в нем гнев, рвется…

В лесной чаще что-то мелькнуло.

Хранительница стояла спиной к лесу, но каким-то чутьем почувствовала врага. Ловко извернувшись, она выхватила метательный кинжал, и тут же острое лезвие унеслось в темную чащу.

Флоя ойкнула, Харис схватился за меч.

— Что там?

— Тс-с, потуши факел, быстро, — прошептала хранительница. — Ждите.

Словно тень в своих легких одеждах она понеслась к лесу, сливаясь с темнотой.

— Что это было? — шепотом спросил Харис, затаптывая факел своими тяжелыми сапогами.

— Не знаю. Но Никта не стала бы бросать кинжал наугад, — шепнул Марк в ответ.

Он вдруг ощутил холод. В одно мгновение ему показалось, почувствовалось, что там в лесу проплыло что-то липкое и холодное — чувство точь-в-точь как в доме Иалема ночью, после драки у Храма призвания.

— А если там человек? — сказал Харис.

— Никтилена не метнула бы кинжал в человека, — прошептала Флоя без особого беспокойства. — Маркос, зачем ты ее обидел?

— Да, это… случайно вышло, как-то, — смутился Марк неожиданному вопросу. — Она тоже хороша…

— Она беспокоится о тебе, переживает, правда, — сообщила Флоя. — Ты не знаешь, но я знаю — она очень преданна тебе. Она тебя не бросит в беде. Она будет тебя защищать даже ценой жизни, она мне сама говорила.

— Да, это верно, — согласился Харис. — Лесные нимфы, они, знаешь ли…

— Только не называй ее лесной нимфой на людях, — Флоя приложила палец к губам, — она этого не любит.

Вернулась хранительница со своим кинжалом.

— Все тихо. Там никого нет.

— Что это было?

— Какая-то нечисть.

— Нечисть? В селении говорят, что она не подходит к жилищам людей так близко, — заявил Харис, еще в первый день расспросивший местных жителей обо всем, что касалось окружающих врагов. — Почему ты думаешь, что это не человек?

— Я чувствую, когда за мной наблюдает человек, а когда нечеловек.

— Чувствуешь? — не поверил Харис.

— В лесу глаза тебе мало чем помогут, — сказала хранительница своим обычным голосом, без гнева и тревоги. — В лесных войнах побеждает тот, кто научился чувствовать врага, а не видеть. Идемте в дом, туда нечисть точно не сунется, — она вдруг осеклась. — Маркос, если хочешь пройтись вдоль леса, мы пройдемся с тобой.

— Нет уж, хватит на сегодня прогулок, — отмахнулся Марк.

Он больше не держал на нее обиду, но как ни старался, не мог понять, почему пять минут назад готов был скрестить с ней мечи. Неконтролируемая злоба. Откуда? Язвительность. Злорадство. Да, все это было в нем давно, но всегда тихо спало и не рвалось наружу. Раньше он не выплескивал это на других. Нет, что-то определенно изменилось в нем после Белого забвения. Изменилось.

Хранительница подняла его рано утром. Харис и Флоя еще спали, спал даже Иалем, обычно встававший раньше всех.

— Ну, чего, в такую рань, — проворчал Марк, чувствуя, что ему нужно поспать еще часа три.

— Поднимайся, рыцарь! Ортос велел, чтобы я учила тебя владению мечом.

— Нельзя ли попозже?

— Позже мы будем учиться защите от магии. Вставай. Преодолевая свою сонливость, ты закаляешь волю.

Насилу поднявшись, Марк быстро размялся, выпил травяного чаю, заваренного хранительницей, и почувствовал себя на редкость бодро. Что ж, он и сам давно хотел овладеть мечом. «Только если она сейчас начнет читать нравоучения, то я лучше сам потренируюсь», — наперед решил Марк.

Они вышли на лужайку за домом.

— Начнем? — спросил Марк, опережая ее вступительное слово.

Он взмахнул Логосом, выводя освоенный прием отражения меча противника.

Хранительница провела ладонью по своему легкому слабоизогнутому мечу и замерла, вытянув левую руку вперед, а меч — держа на уровне глаз. Взор ее был прикован к одной точке — где-то под ногами Марка.

— Нападай, — приказала она.

Марк усмехнулся, перекрутил в воздухе меч и устремился вперед. Он был уверен, что хранительница отразит его удар и ее меч остановится у его горла, но она неожиданно отшагнула в сторону. Марк пронесся мимо, и в этот миг нога хранительницы сильно ударила его под колено. Движение это было столь внезапным, что Марк не удержал равновесия; нога согнулась — он рухнул на нее всем телом, чуть не вывихнув лодыжку.

— Что ты делаешь? — в обиде закричал он, вскакивая и прихрамывая на одну ногу. — Это что — искусство пинания противника?

— Это хороший способ, чтобы не проливать кровь человека, — ответила она так, будто забавлялась с ним.

— Да я чуть ногу не сломал! Нельзя обойтись без увечий?

— Нападай.

Она снова застыла с вытянутой левой рукой, мечом на уровне глаз и взглядом, устремленным в одну точку. Марк решил быть хитрее. Он сделал ложный выпад, а затем прыгнул мимо хранительницы, делая взмах — тоже ложный. Она не шевельнулась. Даже взгляд ее не изменился. Марка это задело: получалось, он со своими ложными ударами и прыжками выглядит перед ней как идиот.

— Ну, держись, — прошептал он, все больше раздражаясь.

Он сделал шаг вперед и при этом совершил прямой колющий выпад. Его меч застыл у ее груди, а она так и осталась неподвижной.

— А это что значит? — в сердцах выкрикнул он.

— Ты собирался меня убить? — будто бы с удивлением спросила она в ответ.

— Ты учишь меня сражаться с людьми или с нечистью?

— Я учу тебя сражаться. Сейчас был человек, но раз хочешь даймона…

Хранительница сделала плавный взмах, отразив его меч в сторону, а после — одним броском оказалась за его спиной. Марк сжал зубы, не от боли — от злости, так как она хлопнула его плашмя мечом по спине.

Развернувшись, Марк принялся махать Логосом, наступая шаг за шагом. Пользуясь тем, что у девушки гораздо меньше силы, чем у него, он бил изо всех сил, желая выбить оружие из ее рук. Но, увы, все его старания не приносили успеха. Хуже того — его сила обращалась против него. Хранительница без труда уклонялась от его ударов, а он, не встречая сопротивления, попадал мечом в пустоту. Получив еще три шлепка по спине, запыхавшись, он остановился, едва сдерживая себя в руках.

— Это какое-то издевательство, — пробурчал он. — Что за приемы такие?

— Приемы боя на мечах, — невозмутимо и чуть усмехаясь, ответила хранительница.

— Но это же не по правилам!

— В искусстве боя на мечах есть только одно правило — никаких правил.

Хранительница вдруг стала серьезной. Она быстро оглянулась, нет ли кого поблизости, словно опасалась, что епископ услышит ее и отчитает за такие слова.