Мария Захарова - Тени

— Они все знают, а я нет.

— Все, молчи, — шикнул Саша. — Отправляемся.

По телу прошлось легкое покалывание сопутствующее перемещению. Солоноватый приморский воздух сменился на другой, пропитанный легким цветочным ароматом.

— Где мы?

— Лаари.

— Хорошо, — вздохнула сдаваясь. Сюрприз так сюрприз.

Я покорно шла, направляемая заботливой рукой, слыша, как Саша с кем-то шепотом переговаривается, но, верная обещанию, старалась не прислушиваться. Что-то мне это напоминало, если честно. Что-то очень приятное.

— Осторожнее, дорога неровная, — предупредил Саша, и я понимающе кивнула. — Почти пришли.

Теплый летний ветерок играючи трепал мои волосы, щекоча кожу, дразня слух легким перезвоном. Я несколько раз споткнулась, запутавшись в подоле платья, которое Саша уговорил меня надеть перед выходом.

— Все? — спросила, когда мы, наконец, остановились.

— Еще немного, — последовал ответ.

— Какой загадочный, — пробурчала себе под нос, заслужив успокаивающий поцелуй в висок.

— Терпи.

— На тебя никакого терпения не хватит.

— Ой ли, — рассмеялся он.

— Конечно.

— Готова.

— Давно уже.

— То-о-г-д-а…

Повязка упала с лица, и мои глаза широко распахнулись. Мы стояли на берегу Венского озера, огромные колокольчики тянули свои синие головы к закатному солнцу, и их стенающий перезвон провожал оранжевый диск в долгое ночное путешествие.

— Шен! — ахнула я, пораженная до глубины души.

— Я знаю, ты переживаешь из-за того, что мы не смогли…

— Нет, — перебила я, — ничего подобного.

— Лаари, милая. Я вижу тебя насквозь.

На это заявление я скорчила недовольную рожицу, хотя должна была признать, что Саша прав. Только признавалась я в этом себе, а не ему. Я так мечтала пройти через обряд, но у нас не получилось. Мне нечего было переплести с ним. Во мне не было сущности, которая бы принадлежала только мне и могла слиться с его силой. И я очень расстроилась, хотя старалась не показывать насколько. Не получилось, раз Саша вновь поднял эту тему.

— Шен…

— Ш-ш-ш. Помнишь, что я тебе рассказывал про танику?

— Конечно, такое не забывается.

— Хорошо. — Он поцеловал мою ладонь и приложил к своей щеке. — Я люблю тебя, милая. Так сильно, что не могу передать словами. И мне не важно, связали нас стихии или нет, потому что ты всегда здесь. — Моя рука перекочевала на грудь, туда где билось сердце, позволяя мне почувствовать его размеренные удары. — Где бы я ни был, ты всегда со мной, всегда рядом, настолько близко, что ближе не бывает. Ты и Лиалин.

Серебро его глаз прожигало меня насквозь, убеждая. Их бездонные озера заглядывала прямо в душу, навечно отпечатываясь в ней, ставя клеймо на моем сердце, и так безраздельно принадлежащим ему. Ему и нашей дочери.

— Я люблю тебя, — беззвучно сорвалось с моих губ. — Навсегда.

— Моя Лаари. — Саша притянул меня еще ближе, и наши губы встретились. Сладкий поцелуй. Терпко-сладкий, нежный. Я тонула в нем, захлебываясь радостью.

— Люблю, — мне в губы, ловя дыхание. — Смотри. — Отстранившись, Саша развернул меня к озеру, и мое сердце учащенно забилось от открывшейся взгляду красоты.

Кромка озера превратилась в переливающуюся аквамариновую полосу, сплошь усыпанную маленькими цветочками. Колышимые ветерком, они издавали тонкий вибрирующий звук, который, сливаясь с колокольным перезвоном, превращал его в совершенную симфонию, прекраснее которой я никогда не слышала.

— Таника поет для нас, — прошептал Саша мне на ухо. — Для нас двоих.

Слезы кристально чистого счастья сорвались с ресниц. Я заглянула в любимые глаза, через них касаясь самого сокровенного — сердца.

— Для нас троих, — мой голос дрожал, от переполняющих душу эмоций.

Мы одновременно развернулись, ища глазами дочь. Лиалин спокойно спала в радетельных руках Сатанал, а Коля, склонившись к малышке, поправлял одеяльце. И пусть эти двое все время ссорились и спорили, сейчас, объединенные заботой о Лин, выглядели как настоящая семейная пара.

Не сводя глаз с дочери, вслушиваясь в восхитительную песнь, я прижалась к Сашиной груди, поняв, наконец, как звучит счастье.