Сергей Раткевич - Лекарство от смерти

— Умирает?! — ахаешь ты.

— О таком, конечно, не принято болтать, но неужто до вас и вовсе никакие слухи не доходили? — Великий магистр с интересом на тебя смотрит.

— Не доходили… — упавшим голосом отвечаешь ты. — И… чего же вы от меня-то хотите?! Или вы считаете, что я могу вылечить его… просто руной?

— Нет, — отрицательно качает головой Великий магистр. Он больше не смотрит на тебя со злорадной издевкой. Он спокоен и собран. В глазах его застарелая усталость и… печаль?

— Я должен попросить у вас прощения, господин Кертелин, — говорит он. — Простите старика, не сдержался… захотелось, знаете ли, малость эдак… отомстить, что ли… как ребенок, честное слово! А ведь нам вместе работать…

Великий магистр смотрит на тебя серьезным и доброжелательным взглядом. Таким ты его ни разу еще не видел.

«Так вот он какой, когда… не враг!» — мелькает у тебя.

— Если бы вы могли вылечить умирающего, просто бросив в него руну… вы бы обеспечили бессмертие всему человечеству, господин Кертелин, — с грустной усмешкой говорит он. — Вы были бы опаснейшим человеком для равновесия мира. Сами подумайте, ведь люди постоянно рождаются. Что будет, если они перестанут умирать? Если бы я и в самом деле так думал, я бы все-таки постарался вас уничтожить, господин Кертелин. Уничтожить, невзирая ни на что. Даже на черный плащ и прочие страшилки. Вы должны меня понять лучше, чем много кто другой. Ведь мы оба, каждый по-своему, служим Закону.

Ты киваешь. Великий магистр внезапно открывается тебе совершенно с другой стороны.

«Быть может, тогда, в самом начале, вы оба просто чего-то не поняли?» — думаешь ты.

«А учитель сам себя пытал, а потом на них свалил! — ехидно добавляет старик. — Кто его знает, с чего это Великий магистр вдруг стал таким хорошим».

Ты малость приходишь в себя.

— Ваша магия способна исцелять совершенно невероятные вещи, но смерть принципиально неисцелима, и это правильно, — продолжает Великий магистр. — Однако… есть ведь еще и клятва… мы оба ее давали. И если я вижу способ… нет, не исцелить Владыку Зари от неизбежной смерти, но отодвинуть эту самую смерть на весьма и весьма существенный промежуток времени… как я могу даже не попытаться?! Ведь это и будет нарушением клятвы, понимаете?

— Понимаю, — откликаешься ты.

— Ну вот и хорошо, — грустно улыбается Великий магистр. — Свою часть работы я сделаю сам, а что потребуется от вас, вы узнаете, как только я сам окончательно пойму это. Нет, никаких дополнительных демонстраций вашего искусства не требуется, — замечая твое движение, машет рукой он. — Я достаточно хорошо ознакомился с вашей практикой во время исцелений. Мне ведь, собственно, кроме согласия ничего и не нужно было.

— Согласия… — Твой взгляд помимо воли падает на письмо от Владыки Зари.

Великий магистр вздыхает.

— Нет, я бы вас все равно заставил, — говорит он. — Или заставил, или умер с натуги, пытаясь это проделать, но… когда двоим предстоит работать вместе, куда лучше, когда все это добровольно, верно? Тогда и результаты выше и вообще…

Великий магистр допивает вино и встает.

— Грибной пирог, как всегда, на высоте, — улыбается он. — Сами делали?

— Дестин, — отвечаешь ты.

— Ну, мои ему поздравления и низкий поклон, — кивает Великий магистр. — Передайте, что не хуже, чем у господина Тэйна.

— Обязательно передам, — отвечаешь ты, чувствуя, как мир вокруг тебя меняется, меняется неудержимо и бесповоротно.

И подтверждением тому — что ты держишь в руке письмо государя… личное, между прочим, письмо. Ты его даже вскрыть не сразу осмеливаешься, даром что оно адресовано тебе, да еще и сверхсрочное!

— Ух! — реагирует Тэйн, глядя на письмо в твоих руках. — Настоящее?!

Ты молча киваешь.

— Тебе?! — недоверчиво продолжает Тэйн.

— Мне, — убитым голосом откликаешься ты.

— Не может быть! — Тэйн смотрит на тебя с восторгом мальчишки, впервые в жизни увидевшего канатного плясуна. — Откуда ты его взял?

— Великий магистр принес, — отвечаешь ты.

В глазах Тэйна мелькает беспокойство.

— Он приходил?

— Только что.

— И принес тебе это письмо?

— Да.

— От самого Владыки?

— Он умирает, — говоришь ты.

— Великий магистр сказал это тебе? — хмурится Тэйн.

— А что? Не должен был?

— Вообще-то информация секретная, — бурчит Тэйн. — Хотя слухи, конечно… никто еще не придумал эффективного способа борьбы со слухами…

— Но я ж теперь уже не просто трактирный слуга, — возражаешь ты.

— Верно, — кивает Тэйн. — Но рядовым о таких вещах тоже не сообщают. А уж чужим… я бы и не подумал какому-нибудь младшему магистру об этом сообщать… да и Старшему — только по необходимости. А уж рядовому магу…

— Великий магистр говорит, что нашел какой-то способ отсрочить смерть Владыки, — объясняешь ты. — Ему нужна моя помощь, поэтому и сказал, наверное.

— Он хочет, чтоб ты лечил Владыку?! — потрясенно переспрашивает Тэйн.

— Вместе с ним, — киваешь ты.

— Ага. А если что пойдет не так, у него будет на кого все свалить. Неглупо.

Что ж, господин Тэйн всего лишь высказал вслух твои опасения.

— Письмо читал? — тем временем спрашивает Тэйн.

Ты качаешь головой.

— Еще нет.

— Так читай скорее, дубина! — гаркает Тэйн. — Оно же сверхсрочное! Может, от тебя требовалось убить на месте господина Великого магистра, а ты тут сидишь, размышляешь!

Некто, перепуганный воплем Тэйна, останавливается на пороге трактира, не решаясь войти.

— Закрыто! — орет Тэйн.

— А почему тогда открыто? — смущенно возражает посетитель, кивая на распахнутую дверь.

— Потому что ЗАКРЫТО! — взрывается Тэйн.

Стекла все-таки выдерживают.

А вот посетитель — нет. Ты слышишь испуганный вопль и удаляющийся топот.

— Крэллин, я с тобой свихнусь, — мрачно сообщает Тэйн, а потом вскакивает и бросается к двери, захлопывая ее и запирая на замок. — Если я говорю «закрыто», значит, закрыто… — бормочет он.

Тем временем ты торопливо вскрываешь конверт. Почерк у Владыки Зари… далеко не сразу ты понимаешь, что дело не в почерке… еще чуть позже — что это тот же самый язык, на котором привык говорить и писать ты сам. «Владыке Зари же почти тысяча лет! — наконец разобравшись, понимаешь ты. — Наверняка за это время многое изменилось. Он, конечно, тоже менялся, но не так быстро, как все остальное. В его время язык был именно таким, а письмо… да, вот так они и писали…»

Ты наконец разбираешь написанное, переводя его для себя более современными словами: